«Нет, нет! Прочь эти мысли! Прочь раскаяние! Я сделала то, что подсказывал мне трезвый разум! Кто знает, что ждало бы меня рядом с ним? Судьба Кэтрин была мне хорошим уроком… Да и был ли у меня выбор? – невольно думала графиня, а перед ее глазами мелькали сцены далекого прошлого. – Но мой супруг давно в могиле… И, возможно, у Эдварда тоже остались ко мне чувства? Если бы он тоже был вдовцом, мы могли бы воссоединиться и наконец–то обрести счастье! Но его толстая супруга жива и здорова… Она стоит между нами, как высокая ненавистная гора. Ведь я уверена: он сожалеет об этом также, как и я… Он понимает, что тогда у меня не было выбора, но сейчас я с радостью ответила бы на его чувства!»
Но как ошибалась эта стройная красивая леди! В сердце ее бывшего жениха не было ни нежных к ней чувств, ни понимания, ни даже капли уважения. Леди Крэнфорд любила мистера Сэлтона, а он ее нет. Его сердце всецело было отдано той самой «дородной датчанке», своей супруге, а ту, что предала его когда-то, он презирал и не желал иметь с ней ничего общего, однако коварная Судьба заставляла его сталкиваться с ней, играя бывшими возлюбленными, как тряпичными куклами.
– Но, Эдвард, ты приехал напрасно! – твердо заявила графиня, и возможность вновь назвать ее любимого мужчину по имени наполнила ее душу трепетом и сладостью. – Позволь напомнить тебе, что ты подарил мне эту птицу, и у меня есть полное право обладать ею.
– Ты помнишь о том, что получила ее от меня, и что я отдал тебе ее добровольно, но, кажется, ты забыла, что эта птица была моим подарком на нашу помолвку, которую ты коварно и, не уведомив меня, разорвала, – бросил мистер Сэлтон. – Эта цепочка – реликвия моей семьи и досталась мне от моей матери. Ты так и не стала моей супругой, и я требую вернуть мне мою птицу.
– Не будь таким мелочным. Оставим прошлое позади, – глубоко вздохнув, сказала на это графиня. Она понимала всю справедливость слов Эдварда Сэлтона, но не желала расставаться с украшением, напоминающим ей о том чудном времени их тайного и полного чувств романа.
– Услышь собственные мудрые слова, Беатрис, и верни то, что тебе не принадлежит, – холодно ответил гость. – У меня не хватало наглости просить твою племянницу вернуть мне эту цепочку, потому что она досталась ей от матери, и я смирился с тем, что моя семейная реликвия украшает шею Вивиан, а не шею моей собственной дочери. Но теперь, когда птица оказалась в твоих руках, я имею и наглость, и право вернуть ее своей семье. Если вам дорога честь, леди Крэнфорд, вы вернете мне ее, но, если готовы всю жизнь носить позор бесчестья, зная, что украли эту вещицу, то оставьте ее себе, и пусть она до самой вашей смерти напоминает вам о том, что много лет назад вы разбили сердце, всецело принадлежавшее вам и бьющееся только для вас.