Завершить большую книгу должен короткий эпилог, демонстрирующий состояние вещей по завершению событий первой части. К добру или к худу должно все сложиться, какое окончательное объяснение получит (или не получит) мрачный проект Воспитателя, в каком качестве продолжат жизнь оставшиеся в живых или в зоне видимости читателя главные герои, а главное, до какой степени все это будет раскрыто – будет зависеть и от сформировавшегося нарратива, и от общего настроя завершающейся к этому моменту книги. Какую форму примет человечность, одержит ли она победу и узнает ли читатель об этой победе – вопрос останется открытым до конца.
Начинается день, и бывшего оружейного мастера, а ныне десятника на затерянном в тайге заводе боевых дирижаблей вызывают в контору. Из пришедшего по военному телеграфу сообщения ничего нельзя толком понять, но, вроде бы, добивая черно-железных чудовищ уже в их далеких землях, солдаты нашли что-то огромное, неописуемое, но на вид страшно важное. И кто-то почему-то вспомнил, что ровно такими очертаниями и штрихами полны записи бывшего оружейного мастера, которые с некоторых пор безвестно лежат в тайных архивах – вроде не уничтожишь, а и понять ничего нельзя. И надо отправляться через полконтинента – смотреть, что оно такое – огромное, неописуемое, но наверняка может пригодиться огромной стране, измученной долгой войной.
Оружейный мастер едва успевает сунуть в вещевой мешок некоторый тайный артефакт, связывающий его с прошлой жизнью и с волшебством чудаковатого мудреца. И летит вместе с главным охранником дирижабельного завода на стимпанковском летательном снаряде в покоренную землю черно-железных чудовищ – через континент, над стелющимися дымами и усталой, не очень свободной, но победившей и тем счастливой страной.
И потом бывший оружейный мастер, увенчанный для важности погонами пехотного тысяцкого и расквартированный в бывшем городском банке, в компании таких же бывших оружейных мастеров, победительных военных и дирижабельных техников разбирает, осматривает, соизмеряет с чудом сохранившимися старыми записями огромные, жуткие, снабженные враждебными темными надписями сооружения и снаряды, изрядно попорченные, впрочем, огнем из дальнобойных единорогов и греческим огнем с дирижаблей.
При этом вокруг то зримо – за углом, а то незримо – карандашным штрихом, сдвинутой и переложенной вчерашней работой присутствуют прежние творцы черно-железных монстров. Которых, конечно, победили, вбили в землю и растоптали копытами союзной пустынной конницы, но слава когда-то лучших мастеров мира за ними осталась, жаль только, что тратили они себя на черно-железных монстров. Впрочем, оружейных мастеров обычно не спрашивают.