Появляются еще и заморские союзники, которые совсем другие, не похожие на наших героев, но тоже ненавидят черно-железных из своих соображений, хотя страну их не жгли и не рвали. Тоже, по всему судя, хотят в сооружениях разобраться. И постепенно находят общий язык с их творцами – им легче, язык у них, в общем, один. В результате железные монстры остаются оружейному мастеру и его товарищам – замолчавшие, тайн не раскрывающие, ставшие еще менее понятными, когда одним утром прежние их творцы вдруг пропадают, не оставив записки.
Впрочем, углами, очертаниями, цветом и запахом монструозные груды металла и бакелита постепенно начинают как-то соотноситься с артефактом чудаковатого мудреца, который таскает оружейный мастер в потертом – счастливом – портфеле из свиной кожи. И вообще – мастера начинают понимать, что так или иначе сталкивались с похожими – такими же, поменьше – штуками. И что, когда черно-железных победили в прошлой, незапамятной войне, они смогли, на вид смирившись, спрятать от победителей мастерские, где в голоде, железном порядке и энтузиазме построили свои тайные сооружения, сотрясавшие мир, если дернуть за специальное бронзовое кольцо в секретной комнате в сердце всего зиккурата.
Естественно, бронзовое кольцо и все остальное (включая специально оборудованный командирский паровоз) везут в победившую страну, потому что мир не стал спокойнее, и нужно защищаться. Где на фоне заслуженных почестей и строительства Оборонилища оружейного мастера и его товарищей, на тот момент выросших и тоже увенчанных, начинают посещать сны и мысли о том, что если не за бронзовое кольцо Оборонилище дергать, а прилагать к нему усилия иной природы, будет оно способствовать улучшению мира, а не его сотрясанию. Про это было и в обретенных старых книгах чудаковатого мудреца, и в лубочных картинках других чудаков мирного времени, и в замыслах разных других оружейных мастеров и военных телеграфистов, победивших в Последней войне. К Оборонилищу пристраивают дощатую пристройку, и она в результате срабатывает.
Нужна специальная анимешная креативность, чтобы понять, как именно срабатывает, чтобы не завершить вполне себе приземленный, в дыму и железе, стимпанковский сюжет какой-нибудь не понятной неяпонцам аллюзией. Но, в общем, в первом приближении можно сказать, что оно делает «бип-бип-бип», который слышен и заморским союзникам (бывшим), и прежним творцам железных монстров, на всех заводов военных дирижаблей и дальнобойных единорогов и во всех стойбищах союзной пустынной кавалерии, разбросанных по широтам и меридианам этого странного, анимешного, ни на что не похожего мира.