И не один Евпатий неистов в битве, да хорошо защищен — едва ли не все последовавшие за боярином ратники облачены в прочную броню, да бешено рвутся в сечу, насмотревшись на тела замученных погаными жертв! И вроде бы и мало русичей — всего-то около четырех десятков — но реку они перекрывают целиком, от правого берега и до телег обоза. Стальным молотом обрушились дружинники на толпу поганых, медленно, но совершенно неотвратимо давя их и беспощадно истребляя! А ведь на помощь соратникам уже скачут еще два десятка гридей — пока вои последнего помогают освободиться русскому полону…
Хуже всего приходится воям Ждана — едва ли не втрое больше степняков навалилось на его людей, да и защищены ряженые дружинники похуже будут, чем их соратники. Но, разрубая стеганые степняцкие халаты, клинки половцев теряют силу, встречаясь с уже поддетыми под них кольчугами, а нанести мощных уколов без разгона ворогам не удается — грудь в грудь сошлись с татарами гриди! Бродник же после первой сшибки отвел назад пятерых самых метких лучников, и ныне они поражают поганых из-за спин вставших полукольцом русичей (от берега и до полосы с рогульками). И коли удается кому из степняков потеснить своего противника, прорваться за спину сражающимся воям — так тут же встречает его точно пущенный срезень с широким наконечником…
Небольшой проход по руслу реки оставил ворогу хитрый бродник — на мол, обходи нас! Так половцы по нему и рванули, стремясь толи действительно зайти в тыл ряженым, толи уже просто покинуть место схватки… Да только напоролись они на железные рогульки! И не менее десятка раненых жеребцов, начавших бешено подскакивать, взбрыкивать от боли, скинули прямо на торчащие из утоптанного снега шипы своих наездников! Под дикие крики последних…
Но полоса рогулек все же не сплошная и не столь широкая — и из тех, кто поначалу рванулся вперед, троим поганым все же повезло ее проскочить. Двоих, впрочем, вскоре настигли пущенные вдогонку стрелы — а вот третьего срезень лишь резанул по руке, заставив того бешено стегнуть скакуна по бокам плетью, и что есть мочи полететь вперед, подальше от места страшной сечи! Там, где молот дружинников Коловрата зажал менее двух сотен поганых у наковальни воев Ждана! Там, где половцам и монголам нет уже никакой пощады и снисхождения — их спешат забить, словно бешеных собак, не считаясь с потерями!
Хотя потери дружинников в этом бою не столь и велики. Да, русичи накинулись на половцев с неистовой ярость — словно разъяренные, бронированные медведи, не думая о себе! Но ведь отправленные на охоту за мирными жителями, поганые очень сильно уступают гридям и в выучке, и защищенностью, а про боевой дух и говорить нечего! Ибо что могут противопоставить половцы, вдоволь нагулявшиеся с беззащитными бабами, да не ждавшие нападения, свирепой ненависти тех, кто пришел за праведной местью?! Потому даже отряд бродника, потерявший едва ли не треть воев, устоял под натиском толпы степняков — обезумивших от страха и слепо прорывающихся сквозь полосу шипов…