— Где я?
— На вашем флагмане, разумеется, — охотно сообщил мне лейб-медик, немного пригладив растрепавшуюся прическу. — Вы очередной раз одержали великую викторию, и теперь ваш победоносный флот возвращается домой.
— А почему меня так мутит?
— После кровопускания так бывает, — пожал плечами ирландец, но заметив, как переменилось мое лицо, поспешил заткнуться.
— Ты делал мне кровопускание?!
— Нет, ваше величество, с этим прекрасно справилась деревянная щепка, пропоровшая вашу ногу. К несчастью, в пылу сражения вы совершенно не обратили на нее внимания и вот результат — полный ботфорт вашей августейшей крови.
— Понятно, — отозвался я, поморщившись от очередного приступа дурноты.
— Море довольно свежее, — счел необходимым пояснить эскулап.
— Шторм?
— Пока нет! Но все идет к тому.
— Где Петерсон?
— Полагаю, у штурвала.
— Позовите его.
— Я рекомендовал бы вашему величеству полный покой…
— Пьер, вы меня плохо слышите?
— Я врач и обязан…
— Черт бы побрал тебя и твою черную ирландскую душу! — вскипел я. — Немедля позови сюда Петерсона, если не хочешь болтаться на рее, проклятый чернокнижкник!
— Вам явно лучше, сир, — невозмутимо отозвался врач, но все же передал кому-то мое распоряжение.
Через пару минут, на пороге каюты появился шкипер и, приложив два пальца к полям своей видавшей виды шляпы, внимательно посмотрел на меня.
— Подойди, Ян.
— Я здесь, государь, — отозвался он, подойдя к кровати.
— Чем окончилось сражение?
— Вы победили.
— А подробнее?
— Османы разбиты, ваше величество. Только трем их галерам удалось улизнуть, пока мы были заняты мавной, будь она неладна.
— Но хоть ее-то добили?
— Разумеется. Увидев, что с вами беда, я распорядился унести вас в каюту, чтобы не вносить уныния в наши ряды, после чего подвел «Святую Елену» к самому борту турка и скомандовал абордаж.
— Отлично. Вы захватили его?
— Скорее, то, что от него осталось. Говоря по совести, я опасался, что весть о вашем ранении смутит наших людей, но не тут-то было. Они дрались как черти, и в мгновение ока вырезали всех, кто был на борту этой посудины. Ну, кроме гребцов, конечно. Их мы успели освободить.
— Успели?
— Да. На короткой дистанции наши «грифоны» просто дьявольски эффективны. Обращенный к нам борт оказался разбит в хлам, и едва мы расковали последнего пленного, как турок начал тонуть.
— Что-нибудь еще удалось захватить?
— Нет. Две турецкие каторги сгорели, а трем удалось уйти.
— Преследовали?
— Нам было не до того…
— А я не про тебя. У нас было шесть галер, против четырех…
— Так что с того? — пожал плечами норвежец. — Османские корабли лучше маневрировали, лучше стреляли, их матросы лучше обучены. Сказать по чести, я удивлен, что им удалось потопить только одну нашу галеру.