Что, черт возьми, значит «капо»? И зачем «входить» в его семью?
Проклятье. Я не хочу знать ответы на эти вопросы. Нутром чую — стоит мне узнать, как Мафия тут же бесповоротно разобьёт мой мир вдребезги.
Только сейчас понимаю, почему Шмидт приказывал держаться подальше от Брайса. Он — совсем не тот, за кого себя выдаёт.
И я не имею ни малейшего понятия, как выйти из ресторана живой и невредимой.
Глава 18. Моника попадает в ловушку
Странные мысли будоражат душу и холодной сталью стекают по нервам. Ледяная дрожь сотрясает тело и яростно играется с тонкими струнами спокойствия. Я совершенно теряю нить происходящего.
Какой брак? О чём они вообще говорят?
И почему Брайс мне врал? С какой целью так отчаянно убеждал в том, что я — главное звено преступной цепи? Ведь, как оказалось, я, скорее, выступаю красивым аксессуаром. Хорошим маневром для отвлечения.
Кто в трезвой памяти примет молодую девчонку за криминального барона?
Очевидно — никто. И только для этого я здесь и нужна. Чтобы брать удар на себя. Неумело подставлять спину, прикрывая масштабную иерархию.
Чувство обиды и злости пожирают меня изнутри. Кончики пальцев сводит от невыносимого желания встать и прямо сейчас прекратить этот фарс. Я хочу признаться в том, что я — никакая не Амелия, а самозванка. Взбалмошная дурочка, попавшая в смертельный капкан.
Но я молчу, справедливо опасаясь, что за чрезмерную смелость придётся платить кровью. Повезёт, если только своей. Вдруг по их законам наказывают всех близких?
— Капо, значит? — Брайс будто не слышит других условий и концентрируется лишь на одном.
В его глазах горит бешеный азарт. Настолько тёмный, что я невольно ёжусь.
Следует обескураживающий ответ:
— Да. Мне нужны такие люди. Послушные и верные, как псы, — Алдо намеренно делает акцент на последнем слове и едко скалится. Сразу показывает, кто здесь главный.
— Нет, — сухо роняет.
— Нет?
Я перевожу дух и с явным облегчением выдыхаю. Цепкие глаза могущественного Дона тут же меня настигают. Внезапный вопрос заставляет вздрогнуть:
— А ты что думаешь, Амелия? — криво усмехается.
Холодные пальцы Брайса касаются позвоночника. В моей душе что-то щелкает и с надрывом ломается, когда я выдавливаю из себя тихие слова. Вспоминаю, что у таких людей идеальный нюх на страх. Они не терпят слабых и уважают только силу. Верность.
Но как, чёрт возьми, быть сильной, если меня колотит от отчаяния, страха и адреналина?
— А что я могу думать? — поднимаю голову и выдерживаю тяжёлый взгляд. — Брайс верно сказал. Мы с ним — партнеры. И раз он уже принял решение, мне остаётся только поддержать его.