Он посмотрел на моё расстроенное лицо, а я искренне был расстроен. Вся моя «комбинация» летела в бухты-барахты. Да и вообще, где я буду к концу этого дня я не знал.
— Образование, это не главное, конечно, но это показатель зрелости. Жаль, что ты завалил математику.
— Да, Георгий Григорьевич, я… Это они… Да я хоть сейчас всё напишу… Вы посмотрите…
Тренер засмеялся.
— Я сейчас… не математик, Миша. Приходи сегодня на тренировку, а я позвоню… Куда надо.
— А-а-а… Можно я в зале побуду? Позанимаюсь?
Городецкий понимающе кивнул головой.
— Пожалуй, так будет правильней. За тобой… не шли?
— Точно «хвоста» не было, — сказал я. — Я пешком до Луговой шёл. Потом на трамвае.
— Не ожидали они от тебя… кульбита. Вылетел в дверь, и кувырок через голову, говоришь?! — Он рассмеялся.
— Я ещё и оттолкнулся посильнее… — Я тоже позволил себе ухмыльнуться, но получилось не весело.
— Ну, тогда возьмешь группы на два и на четыре, а я пойду… Поищу от кого позвонить можно по межгороду.
Я догадывался, что он пойдёт через дорогу на завод ЖБИ-1. Там у него были знакомые в руководстве. У него везде по району были знакомые на заводах. Ходил к ним и выпрашивал, то доски, то брезент на ковёр, то дермантин, то краску, а мы сами, то красили, то шили ковёр, то колотили щиты на стены и зашивали их матрасами.
К пяти часам вечера Георгий Григорьевич вернулся хмурый.
— Пока не получается. Не смог дозвониться, — сказал он, пряча глаза.
Я уже отошёл немного. Да и детишки меня чуть расслабили.
— Ну, ничего страшного. Авось пронесёт! — Махнул я рукой.
— А вот на это, Миша, никогда не рассчитывай. Это не наш метод, если ты причисляешь себя к… сам понимаешь, к чему и кому… Поживёшь пока тут. В тренерской на диванчике. Родителям мальчишки записку отнесут, что тебя на учёбу отправили на неделю.
Я потёр руки.
— Только не хулиганьте тут мне. Валерку с Колей гони отсюда, а то девок наведёте…
— Георгий Григорьевич…
— Всё! Знаю я вас.
После вечерней тренировки я, действительно, выгнал всех, и завалился спать, но не в тренерской, а в соседнем подвале.
ДЮСШ располагалась в цокольном этаже пятиэтажного дома и рядом с нашей дверью находился шикарный подвал с домовыми водо-канализационными коммуникациями. Там я и залёг на матрасике, повесив на клубную дверь изнутри тройную «сигнализацию».
На уроках труда мы с Афанасичем сделали несколько вариантов и добились гарантированного срабатывания ловушек. При малейшем ослаблении рычага, срабатывала пружина, бьющая ударником по капсюлю или по колокольчику.
Уснул я легко, но проснулся быстро. После сработки первой, а потом сразу двух ловушек. Через минут двадцать провернулся ключ в дверном замке подвала и скрипнула дверь. Я лежал, прикинувшись ветошью, сразу возле входа. На мне был надет самошитый балахон типа «ветошь». Даже с виду неприятный наощупь. Я рисовал красками всё лучше и лучше.