«…А тут уже в эту деревню немцы заходят. Мы идём домой, а тут уже по дворам ходят немцы. Только я прибежала домой, а уже гонят на собрание. Гонят на собрание, спрашивают, сколько лет, а у меня мачеха была. Она говорит:
– Она ещё малая девочка…
Выгоняют из хаты всех на собрание. Подошли мы туда, уже из села…
Один был картавый малец. И он голосит, и бабы голосят все, дак он ругается, камень схватил и – на этих, на полицаев… И полицай один:
– Во – дурак, а хочет жить!..
И матом на него.
Подогнали нас в конец деревни и хотели кидать в яму. Яма была силосная. Но они говорят:
– Погоним дальше.
И погнали нас до речки, а начали отбирать: которых в Германию, а которых…
Отобрали нас несколько человек, а тех погнали убивать уже…
Нас, молодых уже, погнали назад в деревню. Ходят всё, разговаривают. Мы стоим на дворе там на одном. И там две бабы спрятались… это баба и два пацана. Правда, они… немцы настоящие. Не разговаривают. Там разговаривают дальше, а они по-немецки. Вот я-то слово помню теперь, как я слыхала:
– Ком раус! Ком раус![71]
А они сидят под кроватью, эти бабы. А они их вытаскивают. С детьми: два мальчика и две женщины. Вытаскивают они их вон, и мы стоим это на дворе. Немцы стоят около нас, чтоб мы не поутекали. Ах!.. Тогда выгнали их во двор и только слышим – пок! А это дети: «ай-яй-яй!..» Пок! – второй раз, и эти опять в крик. И четыре раза выстрелили и убили их… И убили их, а нас всю молодёжь, которую оставили, погнали…»
Рассказывала Мария Фёдоровна Верховодка. Иканы Борисовского района.
Из той же деревни – Тимофей Микитович Тарасевич.
«…Моя хата была около кладбища. Жену с детьми забрали и убили там. А я в подводы, возчиком поехал. Приехал домой, а тут уже все убитые. Когда убивали, я тут не был. Нас было человек пятнадцать в подводах. Приехали, а вся груда эта – убитые и сожжённые… Все чисто побили, никого не осталось. Где ж люди? Пошли искать, а они так во: как горели, локтями в землю, так волосы обгорели, а головы – как капуста, белые кочаны.
Сот около семи убили. Тут ещё немцы дорогу расчищали, что партизаны лесом завалили, взяли из Горелого пятьдесят мужчин да потом и их застрелили, – они шли домой и зашли сюда, дак они их переняли и побили. Которые утекали, дак и на поле побили. После находили по кустам.
Потом ехали из Плещениц чужие возчики, и тех переняли, и тех сюда, побили…»
Так уж втянулись в дело, что и про «селекцию» забыли.
Так и пошли бы. По всей Земле…