- Извини, это эти... рефлексы...
- Рефлексы, - гневно повторяю. - Еще раз и ты последуешь за тягачем.
Зубенко поворачивается к двери в непосредственно "нутрь"
линкора. В динамике шлемофона неразборчивый шепот.
- Ты мне поругайся! - угрожаю.
Гравитация возвращается вновь, и мы обое падаем на колени.
Зубенко возится с замком двери. Ясное дело: побыстрее хочется выбраться из этой стальной камеры, максимально минимальной по объему.
- С частичной победой, в общем, - бросаю, протягивая руки к шлему, чтобы снять его с плечей.
Наконец дверь поднимается.
Но шума врывающегося воздуха - не дождетесь!
- В корабле вакуум, - озвучивает мой вывод Зуб.
- В корабле или только в его части?
- Сейчас узнаем.
Зубенко отталкивается обеими руками от дверных рам и выходит в коридор. Ударяю его в спину, чтобы проход не загораживал, и выхожу сам.
- Матерь Божья, - протягивает Зубенко, оглядываясь. - Что у них здесь произошло? Судный день?
- Декомпрессия, - говорю. Морщусь. - Явно декомпрессия.
Сила тяготения пропадает, и синющие трупы в звездной прессерской форме поднимаются с пола. Костюм и плоть на грудной клетке почти каждого разорваны: взорвались от разности давления легкие. Безжизненные закостеневшие руки самовольно обращаются в воздухе. Стеклянные глазницы темно-серого цвета с синими прожилками бросают на нас случайные взгляды. Не говоря уже про жадно раскрытые рты, так и не успевшие выпустить воздух. Осмос их опередил.
Меня подташнивает.
- Мы так и будем глазеть? - Скрываю свое отвращение. - Прессеры наверняка сообщили бурлакам способ проникнуть на линкор. Минута - две - и мы у них в руках. И плакала тогда наша...
- Независимость, - преждевременно заканчивает Зуб.
- Да. Только я бы назвал это другим именем. Более... - припоминаю, где у данного кораблика север. Если мы причалили на стыке носового и основного сегментов, то... - А теперь в рубку. Это налево. Вперед по коридору.
Зубенко не двигается. Ждет.
- Давай, иди вперед! - повторяю.
- А ты?
- Я за тобой. Нужно кое-что сделать.
Он смотрит на меня пристально, словно вопрошая: "А хитрить не станешь?" А я ему взглядом в ответ: "Не твое дело!"
Гравитация вновь нарастает, и Зубенко, решаясь, окончательно вылазит из шлюза. Он прижимается к стенке, тщательно стараясь не входить в соприкосновение с разлегшимися вдоль коридора трупами. Идет. Несколько раз озирается. Я махаю ему рукой.
Итак, в пункте "Отыскать оружие" у меня значилось: надыбать первую подходящую аптечку, достать оттуда инъекц-шприцы со снотворным и обезбаливающим и использовать по назначению. Но благодаря мертвым прессерам, в изобилии лежащим на полу тускло освещенного коридора, манипуляции мои облегчаются.