Окончательно убедившись, что во всем доме ни души, она быстро оделась, взяла с собой новую книгу, взамен старой, забытой вчера на скамье, и, захватив трость, готова была мчаться в сад, насколько ей позволял недуг, как вдруг слуга окликнул ее уже на выходе.
– Ваше Сиятельство, Елизавета Николаевна, к Вам гости, пожаловали-с, графиня Батюшкова, разрешите препроводить их в гостиную.
Лиза едва не выронила книгу из рук от неожиданности.
– Скажи, что никого нет! Скажи все на охоте! – запальчиво воскликнула она.
Прохор помешкал немного, затем, запинаясь, проговорил: – Так, барыня, я уже сказал, что вы остались, я Елизавета Николаевна не знал, что нельзя говорить, не велите гневаться, – растерянно произнес слуга.
Лиза, не смогла сдержать возглас гнева и отчаянья, да так, что Прохор с испугу даже назад попятился.
– Веди ее тогда в гостиную, да вели чай принести, да как можно скорее, да сделай чай такой сладкий и такой горький, чтоб его и пить невозможно было. Понял меня?
Прохор за всю свою жизнь насмотрелся на господ, и на их причуды, что его уже мало чем можно было удивить, но сегодня молодой барыне удалось это. Но задавать вопросы не его работа, так что слуга, получив указания, исчез с намерением точно выполнить все, что велено. Уж он то знал, что ежели господа так свирепствуют, да что-нибудь будет сделано не так, как они того желают, то не сдобровать ему тогда, и милый лик молодой барыни, всего лишь видимость, потому что барыня она и есть барыня.
Чинно сев в гостиной, Лиза начала судорожно придумывать как быстро отделаться от несносной графини. Был ли тот визит спонтанным или запланированным? И не оттого ли все так спешно отправились в этот день на охоту, что знали о приезде графини Батюшковой заблаговременно и успели вовремя ретироваться, правда, забыв ее предупредить об этом.
Вскоре появилась сама графиня. Была она уже не молода, однако еще не в том преклонном возрасте, когда человек и немощен, и безобиден и беззащитен, а в том, когда злость и досада об уходящих летах соседствуют с телом еще полным сил, но лишь для того, чтобы злость и обиду ту вымещать на тех, кто все еще молод и прекрасен. Словом была она похожа на огромный шкаф с острыми углами, посередь гостиной, взаимодействие с которым сводилось лишь к тому, чтобы его обойти.
– Что же все отправились на охоту, и даже меня не потрудились уведомить? – недовольно спросила с порога графиня.
Лиза тотчас поднялась с кресла, приветствуя Батюшкову:
– Доброго Вам дня, Анастасия Александровна, простите за случившееся недоразумение, я и сама не знала, что все отправятся на охоту. Давеча прибыл Пал Палыч, муж моей сестры, не знаю, знакомы ли вы? – начала оправдываться Лиза.