— Не знаю, а предполагаю с высокой долей вероятности. Может и ошибаюсь в расчётах.
— Нет! — сказала она, словно отрезала, и достала из тряпицы кулон с крупным бриллиантом насыщенного, голубого цвета.
Ох, и не фига себе! Крупный и чистый бриллиант невольно притягивал взгляд.
— Родовая драгоценность!
— Всё это замечательно, но я тут причём? — я заставил себя отвести взгляд от камня.
— Правнук у меня один остался. Алёша. Внучка с его отцом в аварии ещё три года назад погибли, а его бабка, дочь моя, умерла прошлым летом.
— Сочувствую.
— Души в нём не чаю, — продолжила она. — У внука, кроме меня, из родственников и нет никого, а в детский дом не хочу отдавать. Не хочу! — неожиданно она вложила брильянт в мою руку и сильно её сжала. — Мне не долго осталось. Богом прошу, возьми. Продай, купи что потребно и выживи. Слышишь, выживи. Ты сильный, ты сможешь! И за Алёшкой моим присмотри, я дочке обещала. Вот! — она протянула серебристую визитку с надписью: «нотариус Фадеева Ольга Викторовна, Сергиев Посад». — У неё все документы на опекунство.
— Извините, я так сразу не могу. Надо подумать, — я смягчил отказ, чтобы не расстраивать не своем здоровую на голову пенсионерку.
Кулон всунул ей в руки, и Анна Петровна, посмотрев на меня с немым укором, ничего не говоря, вышла из дома.
Я воспринял произошедшее, как очередной визит нездорового на голову человека и выбросил этот случай из головы. А после новогодних праздников, собравшись в Чехов за продуктами, нащупал у себя в кармане дублёнки тот самый кулон!
Ох ты ж! А бабка то никаких контактов не оставила! Стоп! Куда я эту визитку дел?
* * *
Нотариус, с которым я связался по телефону, на мой вопрос: «Где живёт Анна Петровна?», сообщила, что второго января та умерла, сердце не выдержало, а её правнука уже забрали в детский дом.
Вот и не верь после этого в мистику. Нехорошо как-то вышло, да и мальчишку, хотя и незнакомый, жалко. Недолго думая, я собрался и поехал в Сергиев Посад. Суета с оформлением опекунства, похороны, которые я решил взять на себя, так как у бабки на самом деле не оказалось даже дальних родственников, заняли несколько дней, и домой я ехал с папкой документов, каким-то конвертом, запечатанным сургучом, и заплаканным мальчишкой восьми лет с волосами соломенного цвета.
— Дядя Андрей, а я теперь у вас жить буду?
— Верно.
— Мне баба Аня сказала вас во всём слушаться.
— Хорошая у тебя бабушка была, правильно сказала.
— А правда, что Солнце погаснет? Бабка в последние дни только об этом и говорила…
— Правда.
— Не хочу!
— Не плачь, — сказал я как можно мягче. — Знаешь, что такое телескоп?