- Почему?
- Потому что ты мне не по зубам. Я тебе не ровня.
Проговорив это, пытаюсь сглотнуть образовавшийся в горле колючий комок. Втягиваю воздух через нос и, не выдержав тяжелого взгляда, отворачиваюсь в сторону.
- Кто тебе это сказал? – спрашивает он тихо.
- Никто. Только слепая не увидит, как ты стыдишься меня.
- Ты несешь х@йню, Рая.
- Серьезно? – немного под ним пошевелившись, невесело хмыкаю, - ты меня чуть не убил, когда я к тебе в универе подойти решила.
- Срать я хотел на чужое мнение, знаешь ли…
- А мне такие отношения не нужны, - продолжаю шептать с надрывом, - я хочу, чтобы мой парень не прятал меня, как грязный секрет.
- Ты чего себе напридумывала, Короткова? Какой еще, бл@ть, грязный секрет? Я же говорил, что это для твоего же блага!
- Какого блага, Герман? Что мне может угрожать?
Греховцев склоняется над моим лицом, ведет губами по щеке, целует в висок, а затем в ухо.
- Слушай сюда, Коротышка. Ты в курсе, кто мой отец?
- Губернатор.
- Вот именно. Публичная личность. Скоро у него начинается предвыборная кампания, а это означает повышенный интерес со стороны прессы.
Говоря все это, Герман не перестает тереться своей щекой о мое лицо. Я больше не вырываюсь, прикрыв глаза, впитываю в себя каждое слово.
- Журналюги отслеживают каждый мой шаг, - усмехается невесело, - даже моя мать без их ведома в салон сходить не может, они в курсе, где она одевается и сколько стоит ее маникюр. Ты хочешь жить так же?
- Нет!
- Чтобы тебя караулили у общаги и выпытывали подробности наших с тобой отношений?
- Нет, не хочу, - кручу отрицательно головой.
От одной только этой мысли по коже проходит неприятный озноб.
- Я тоже так подумал, поэтому и прошу не афишировать…
В его словах есть логика, если он на людях будет держать меня за руку, то ненужного внимания мне не избежать. Я к этому не готова пока. И вряд ли когда-то буду.
- Ты должна была поговорить со мной, а не убегать, сжигая за собой все мосты и… телевизоры.
Вспомнив о том, что натворила, внутренне скукоживаюсь от стыда.
Дура.
- Прости…
- Не делай так больше.
- Прости, - повторяю сдавленно.
Герман, немного отстранившись, смотрит в мои глаза. В его взгляде, несмотря на абсолютное внешнее спокойствие, ураган.
- Истеричка моя… - с нежностью в голосе, тихо проговаривает он, - дурочка…
Убирает с лица пряди влажных волос и сминает губы поцелуем. Я отвечаю. Пускаю в рот наглый язык и обвиваю шею руками.