— А тебе разве не это нравится? — гаркнул мрачно, оглаживая и крепко сжимая идеальные круглые белые ягодицы пальцами и отвешивая звонкий шлепок. — Переходить границы? А? — Ее бедра дернулись от этого обжигающего прикосновения.
— Лука! Не смей! — завозилась она под ним неистово, против воли доставляя ему острое удовольствие своим трением голой попкой о член, только в таком положении едва ли могла что-то предпринять. На пол вновь посыпались какие-то коробочки, баночки, бутылочки, карандаши и кисточки. — Я тебя уничтожу, если ты это сделаешь! — взвыла девушка в отчаянии, хватаясь свободной рукой за край стола.
— Да? — Лука в нетерпении рванул вниз молнию от платья на ее спине, резко сдвинул вниз рукав с одного плеча сразу вместе с лифчиком и стиснул обнажившуюся упругую грудь, захватывая твердую бусину соска, потягивая и тут же скручивая. Затем склонился к ее пылающему ушку, продолжая истязать ее грубой лаской, и обдал его жаром своего порывистого дыхания. — Разве сегодняшняя попытка уничтожить меня в прямом эфире показалась тебе недостаточной?!
— Это никак не оправдывает попытку изнасилования! — в женском голоске послышались нотки паники, а еще он потеплел, растаял, задрожал, как бы она ни пыталась продолжить игру в грозную воительницу.
— Ах, вот как теперь называется то, что постоянно между нами происходит, стоит только остаться наедине… «изнасилование»… Я вовсе не против поиграть в такую игру, солнышко… Мы оба это любим, правда? Только лучше веди себя потише, если не хочешь, чтобы нас слышал весь телецентр…
Его рука отпустила грудь и скользнула вдоль тела, сминая по дороге платье, чтобы по максимуму обнажить бархатистую, покрывшуюся нежными пупырышками кожу. Дойдя до ягодиц, Лука скользнул между ними ладонью и пробрался пальцами к вожделенной щелке, влажной, горячей, тугой, жарко запульсировавшей от его бесцеремонного прикосновения. На мужских губах расцвела злорадная улыбочка. — Ты всегда так течешь во время эфира, упиваясь самолюбованием? Или это неизменная реакция на меня и наши стычки?
— Убери руки и отпусти! — пролепетала она воинственно, но далеко не так яростно, как собиралась. Дыхание у нее сбилось, голос сорвался на шепот, а потом из вишневых губок вырвалось сладкое «а-хах», когда он провел указательным пальцем по ее утопающему в скользком соке клитору, а тремя пальцами толкнулся в текущую щелку до предела, заполняя, растягивая и поглаживая изнутри. Девушка жалобно всхлипнула и изогнулась, вроде бы, уворачиваясь, но на самом деле невольно подалась навстречу. В этот момент мужчина толкнулся коленом ей между ног и без труда развел их в стороны.