— Дежавю… Да, Кристина? — издевательски прошипел он, с мягким выдохом вонзая пальцы в жаркую глубину.
— П-пожалуйста… пожалуйста… не надо здесь… — залепетала она совсем не так воинственно, уже смирившись с постыдной реакцией на него своего тела, но все еще не желая смиряться с нравственным падением. Голос ее стал совсем беззвучным, похожим на порывистое дуновение ветерка от крылышек трепещущей в силке птицы. Боже, как он соскучился по этой нежной птичке в силке, которую никогда не хотелось выпускать на свободу…
— Думаешь, ты будешь первой, кто трахнется в гримёрке? — хмыкнул Лука язвительно. — Да тут ведь все прогнили насквозь… — зашипел он остервенело. — Роются в чужом грязном белье, скандалят по сценариям, трахаются со всем, что движется, но в своем глазу бревна не видят! Тебе ведь тоже захотелось стать такой же?.. Так давай… я… научу… — Лука поймал губами мочку ее уха, засосал чувствительно, пощекотал кончиком языка, прикусил… Пальцы в сочной киске почти замерли, будто позабыв, что они должны делать. Только указательный тихонько поглаживал набухший бутон, вторя движениям языка на мочке.
Девушка под ним задрожала и заметалась, больше не пытаясь вырваться, а лишь трепыхаясь той же птичкой в силке, уже обреченной на капитуляцию.
— Я с-согласна п-поговорить… п-пожалуйста… ос-становись… — выдохнула она едва слышно и облизала пересохшие губки.
Лука презрительно хмыкнул.
— Ты будешь не в состоянии говорить, пока не получишь разрядку. Ты же уже прекрасно знаешь, как это у нас с тобой бывает… — Наслаждаясь своей временной властью над ней и ее беспомощностью, мужчина наконец задвигал пальцами в тесном горячем шелковом лоне, чувствуя, как ее мышцы жадно сжимаются, еще плотнее их охватывая. Нежный бутон клитора запульсировал, отвечая на его бесстыдные ласки. Из пухлых губок вырвался нежный стон удовольствия. Ритмично и плавно заработал рукой, разжигая и усиливая ее желание. Сладкое «м-м-м», вырвавшееся из ее упрямо сжатых губ, пытающихся подавить стоны, прозвучало, словно музыка, которая обожгла член очередным приливом. Лука сам издал глухой хриплый вздох и плотнее прижался к женской попке.
— Н-не надо… — жалобно пролепетала эта присмиревшая красавица.
— Что, еще раз попробуешь меня спровоцировать или уже достаточно наигралась в большую журналистику? — Его влажные пальцы, которые только что ее трахали, настойчиво ткнулась ей в губы. Второй рукой сильнее скрутил за спиной ее локоть, не причиняя боли, но давая понять, что он не отступит. — Давай, оближи… Быстро… Хочу, чтобы ты вспомнила свой вкус, когда ты меня хочешь. Мужской голос неконтролируемо захрипел, рука дрожала от нетерпения. Язычок девушки робко лизнул, губки нежно обхватили предложенное лакомство и горячо сомкнулись, посасывая. — Хорошая девочка… — прохрипел Лука в ее ушко, сглотнул, едва отдышался и вдруг отступил, выпуская ее на свободу и тяжело дыша, словно бык после долгой стычки с тореадором.