Но она не намерена была позволять ему себя уговорить.
— Благодарю, Андрей Николаевич, вы очень любезны, но я не могу воспользоваться вашим приглашением. Я сейчас же отправляюсь домой.
Он усмехнулся:
— Пешком? В грозу? В таком виде?
Она взглянула на свое платье и едва не расплакалась. Тонкая ткань намокла и неприлично облепила ее фигуру, а подол был выпачкан в грязи. Туфли были полны воды.
— Если вы откажетесь, я понесу вас на руках, — пригрозил Кузнецов. — Я не позволю вам простудиться.
Она испуганно кивнула.
— Хорошо, благодарю вас. Но, может быть, когда мы доберемся до вашего дома, ваш слуга попытается найти извозчика?
— Он приложит для этого все силы, — пообещал Кузнецов и протянул ей руку.
Осторожно поддерживая под локоток, он помогал ей идти по скользкой тропинке. И отстранился, когда они вышли на вымощенную булыжником мостовую.
До его дома они добрались и в самом деле быстро. Двухэтажный каменный особняк передними окнами смотрел прямо на реку. Впрочем, оценить его внешний вид Шура была не в состоянии.
— Прошу вас, проходите, — Кузнецов распахнул входную дверь раньше, чем на звук колокольчика выскочил лакей.
Шура переступила порог и с радостью ощутила тепло прихожей.
— Степан, принеси барышне плед, затопи печь в гостиной и организуй нам чаю. Да побыстрее!
Когда слуга испарился, Кузнецов добавил:
— Не волнуйтесь, Александра Сергеевна, я сам отправлюсь искать извозчика — как только пойму, что вы более ни в чём не нуждаетесь.
— Сами? — пролепетала она. — Нет-нет, зачем же? Вы тоже промокли и замерзли.
— Хорошо, — благодарно улыбнулся он в ответ на ее заботу, — я отправлю за извозчиком Степана, как только он принесет чай.
Он проводил ее в гостиную, где уже топилась облицованная изразцами печь. Кресла и диван обиты были светлым шелком, и Шура не решилась присесть на них в своей мокрой одежде.
— Александра Сергеевна, дорогая, не церемоньтесь! — Кузнецов едва не силком усадил ее в кресло.
Она всё еще дрожала. И даже горячий чай не сумел ее согреть.
Она встала, подошла к печи, приложила ладони к уже теплым плиткам.
— Укройтесь хотя бы пледом, — уже переодевшийся в сухое Кузнецов набросил шерстяную накидку ей на плечи. — Я предложил бы вам переодеться, но, боюсь, у меня в доме не найдется женской одежды.
Он стоял за ее спиной совсем близко. Она чувствовала приятный запах его парфюма, слышала его тяжелое дыхание.
История повторялась. Только теперь Шура уже не могла подозвать колокольчиком Дашу.
— Александра Сергеевна! Шура!
Он впервые назвал ее просто по имени, и она от неожиданности даже не возмутилась. Развернулась, прислонившись к печи спиной, взглянула на него изумленно.