— В отличие от тех дней, когда ты была священницей-ученицей и должна была самостоятельно зарабатывать деньги, теперь, став приёмной дочерью герцога, ты живёшь за счёт налогов подданных. Думаю, ты сама можешь ответить, о ком должна заботится в первую очередь: о сиротах, или о тех людях, которые платят налоги?
Для развития полиграфии мне требовались люди, у которых не было другой работы, а потому приют для меня был очень удобным решением. Вот почему я планировала для распространения отрасли по всему герцогству строить новые приюты, и потому, вероятно, герцог дал мне на это разрешение. Но я никогда не думала, что тем самым буду сильно вредить жизни горожан.
— Герцог дал тебе разрешение, потому что решил, что, если сироты получат официальную работу, то тоже начнут платить налоги, что пойдёт на благо герцогства. Он действовал не из простого сострадания, — объяснил Фердинанд.
По моей спине пробежали мурашки. Я вела себя беззаботно и даже не думала, что настолько узко видела эту ситуацию. Чувствуя, что то, во что я верила, трещит по швам, я хотела плакать.
— Я не ожидал, что мы настолько по-разному воспринимаем то, в чём именно провинился мэр, — сказал Фердинанд. — Этот мелкий человек станет для тебя хорошим объектом для обучения. Я поручаю тебе создать оппозицию мэру, укрепить её, а затем изолировать его.
— О чём вы?
— Ты должна назначить мэру преемника, чтобы после того, как мы устраним мэра, это не повлияло на Хассе. Если ты сможешь сделать из преемника послушную марионетку, делающую то, что ты скажешь, тогда устранение мэра не создаст никаких проблем. Постарайся. Мэр всё равно будет казнён, так что давай в полной мере воспользуемся им для твоей учёбы, — небрежно ответил Фердинанд.
Меня охватил ужас. Мне поручили организовать заговор, чтобы устранить человека. От одной мысли об этом у меня начали стучать зубы. Я понимала, что моя любовь к книгам порой приводила к тому, что на других людей оказывалась взвалена дополнительная работа, но я никогда не пыталась умышленно загнать кого-нибудь в ловушку. Я воспитана так, что подобные действия являются для меня неприемлемыми.
«Я боюсь. Я не хочу этого делать. Я не смогу. Ни за что», — говорила я про себя, мотая головой и трясясь от страха. Однако Фердинанд просто похлопал меня по голове, словно пытаясь успокоить избалованного ребёнка.
— Розмайн, если ты не сможешь должным образом справиться с этой ситуацией, то сироты в монастыре не смогут пойти в лес, что помешает им работать в мастерской. И это в конечном итоге приведёт к тому, что они станут ненужным бременем. Они будут лишь потреблять божественные дары. Из-за этого сироты подвергнутся отчуждению не только в Хассе, но и в самом приюте. Ты ведь забрала их у мэра не для того, чтобы поместить в место, где все будут их сторониться, так ведь?