— В каком поражении?
Гайра оставила её недоумение без ответа. Взгляд прекрасных синих глаз скользил по одежде соперницы; тот особый взгляд женщины, который в одно мгновение подмечает на другой всё: и стоимость мехов, и наличие украшений, и их статусность. Элге носила элегантные и не вычурные, не кричащие о роскоши вещи, однако это указывало и на прекрасный вкус супруга, умевшего угадать и с нарядами, и с драгоценностями. Но женщина может смотреть на другую так, что почувствуешь себя блохой, обряженной в нелепые, несуразные тряпки. Гайра смотрела именно так, и под этим взглядом лицо Элге начало пылать; она тряхнула волосами и вопросительно подняла брови в ожидании ответа. Ответ ударил презрением, затопившим голос юной баронессы.
— И откуда вас только принесло на мою голову.
А вот теперь Элге вздрогнула.
Что Мад про неё рассказывал, про разрыв помолвки..?
— Не меня он застал в постели неизвестно с кем, — напомнила она.
Не опустить и не отвести глаза оказалось тяжело — их жгло, словно раскалённым песком.
«Пусть Мад никогда не узнает». Не нужно, зачем это?.. Сейчас не об этом, не об Элге речь!..
Настала очередь леди Иджеру вспыхивать гневным румянцем, залившим щёки, скулы и даже нос.
— Как бы вам однажды не пришлось увидеть этого дивного во всех смыслах мужчину в чужой постели! И не в поганой инсценировке, а на самом деле!
Сказанное доходило до Элге рывками. Сначала ударило предостережением-предсказанием, больно, влёт. Потом наотмашь хлестнуло хвостиком растворившейся в воздухе фразы.
— Что? — только и смогла выдавить Элге, почувствовав себя паршиво-препаршиво.
Вот так, сразу, без подготовки, без перехода. Она смотрела на застывшую напротив Гайру, а перед глазами кружилась зелень Шелтарского леса, на фоне которой горели необычные, тёмные фиолетовые глаза. И было в них одинаково брезгливого снисхождения — как в гайриных, так и в тех, которые Элге постаралась забыть. И маленькое клеймо-печать на запястье, истаявшее в день свадьбы.
Вокруг двух девичьих фигурок, напряжённо застывших друг против друга, продолжалось движение. Сновали слуги, проворно таская вещи из баронского особняка к подготовленному экипажу, напротив, прижимаясь к обочине, ожидал притихший возница Форрилей, шли мимо редкие прохожие. Колючий ветер трепал рыжие локоны, теребил край меховой накидки Гайры, но весь мир Элге сузился до лица бывшей невесты её мужа.
— А вы поверили всем этим россказням, всей этой грязи, которую так щедро вылили на мое имя? — холодно удивилась Гайра.
Элге не успевала, категорически не успевала за простыми словами, слетавшими с уст баронессы. Нелепый разговор, совершенно непонятный, и эти претензии… Каждый звук произносимых слов хлестал её розгами. Кое-как разлепила непослушные губы: