Командир вдруг схватил Хеза за руку.
— Смотри-ка! Да ведь в них стреляют! Это не скачки, это погоня! Ну-ка, ребята, оружие наизготовку! Попытаются объехать — мы им объедем!..
Отряд ощетинился копьями навстречу девушке. Их наконечники ослепительно сверкали под полуденным солнцем.
От ужаса Агниппа уже не могла думать. Сзади погоня с отравленными стрелами, впереди разъезд!
Не сознавая, что делает, девушка послала коня в прыжок — и перелетела через копья над головами ошарашенных стражников. Тут же, не дав им опомниться, за ней последовал Мена на своём белом коне.
Финикийцы в некотором замешательстве взирали на это. Их командир колебался: надо ли помогать египтянам ловить беглецов — или нет.
Агниппа, не пытаясь уйти, мчалась прямо к его отряду — и на всем скаку бросила командиру кошелёк с золотом.
— Отъедем, ребята, — негромко велел финикиец своим солдатам, ловко подхватив мешочек. — Зачем мешать добрым людям?
Они, посмеиваясь, отвели коней в сторону.
Вороной Агниппы пересёк границу — и вдруг, захрапев, рухнул. Девушка едва успела соскочить — и изумлённо обернулась на верного скакуна.
Стрела. Последняя стрела. Она ещё покачивалась, вонзившись в его ногу.
Преследователи больше не стреляли, опасаясь попасть в своих.
Увы, последний выстрел достиг цели. Благородное животное погибло.
Мена остановился, протягивая царевне руку со своего седла.
Девушка лихорадочно оглянулась. Нет, им нельзя вдвоём на одном коне…
Решение пришло мгновенно. Она подбежала к начальнику финикийского разъезда.
— Умоляю, дайте коня!
Второй мешочек с деньгами скользнул ему в руку.
Финикийцы — известные торгаши. Ради денег они готовы на всё. Поэтому многие и презирали их — как хитрый, лживый и продажный народ.
Начальник разъезда взвесил кошелёк на ладони — и махнул одному из своих солдат:
— Спешиться!
С любезной улыбкой командир предложил освободившегося скакуна девушке.
Дивный конь! Золотисто-буланый, поджарый, изящно гарцующий.
Агниппа вскочила в седло и подъехала к Мена.
Всё это не заняло и минуты.
Патруль, преследовавший беглецов, тем временем доскакал до пограничного разъезда, и оба отряда приблизились к финикийцам. Похоже, они просто собирались арестовать Мена и Агниппу, но командир «детей ветра» преградил им дорогу.
— Эй, приятель, куда едешь? Здесь уже Финикия!
— А ну, с дороги! Ты способствуешь бегству важных государственных преступников. Я требую их выдать правосудию! — не смутился начальник патруля — высокий седеющий человек с горделивой осанкой.
Финикиец — поджарый и смуглый, с живыми и острыми карими глазами — оглянулся на свой отряд, примерно на треть превосходящий оба египетских — и по губам его скользнула насмешливая улыбка.