— Ты хоть знаешь, какую модель телефона хочешь? — вслед за Эриком я перевесилась через стальные перила в главном холле торгового молла. Мы обошли несколько магазинов, но еще ничего не купили.
— Знаю, — заверил Эрик, — только его нигде нет.
Нам повезло в следующей точке — Эрик ещё со входа заприметил на торговой стеновой панели ярко-оранжевый прямоугольник.
— Оранжевый? — поразилась я такому выбору. — А почему?
— Не знаю, — довольно отвечал парень, — но мне кажется, что я всю жизнь хотел оранжевый мобильный телефон.
Уже через несколько минут мы вышли из магазина. Эрик нес покупку так, словно этот телефон состоял из платины, и сам сиял не хуже. Мы присели на одну из свободных лавочек, чтобы удобнее порассматривать удачное приобретение.
— Хелена, а у тебя есть платье на выпускной? — Ни с того ни с сего ошарашил Эрик.
— Нет, — я осторожно покачала головой. — Я вообще не собиралась идти на выпускной.
— Как можно пропустить такое событие в жизни?! — Он решительно встал с лавки и подал мне руку.
— У меня не очень хорошие отношения с одноклассниками, — призналась я, — да и ты знаешь… сейчас у меня денег на это точно нет.
— Зато у меня есть! — жизнерадостно заявил парень, явно не настроенный выслушивать мои робкие протесты.
Он не стал отводить меня в недорогой магазин, как я ожидала. Совсем наоборот, ежели память мне не изменяет, стоимость наряда в бутике, куда мы пришли, приравнивается к полугодичной зарплате среднестатистического жителя Британии, но нашего ценителя женской красоты не волновали подобные мелочи.
Нелегкая сразу же занесла нас в отдел с платьями. Я, конечно же, знала, что ближе к выпускному ассортимент товара заметно возрастет, но даже мои самые смелые предположения меркли перед этим демоническим количеством самых разнообразных нарядов.
Чего тут только не было! Индийские сари; греческие тоги; непонятные сарафаны цвета хаки, больше напоминающие тюлевые занавески; отороченные мехом платья, предназначенные отпрыскам миллиардеров, не иначе. И Эрик, шествовавший среди этой вакханалии с таким гордым и счастливым видом, словно собственноручно сшил каждую из представленных одежд.
— Вот, тебе подойдет, — с радостным выражением лица парень снял с вешалки наряд, на который я уставилась с нескрываемым ужасом. Как я поняла, это произведение ткацкого искусства представляло собой праздничный туалет, вышедший из моды ещё до эпохи динозавров.
— Да ты что! — открестилась я от такой участи. — Извини, но это мне не нравится.
Видимо, я задела болезненную струнку в его чуткой душе художника, потому что парень обижено нахохлился, и все последующие, выбранные мною, платья, решительно отвергал.