Мик наблюдает за мной, нарочно давит каждым аргументом, но для меня это не аргументы вовсе. Какое счастье думать о случившемся с Рамоном, сопоставлять факты, анализировать.
– Значит, пока он не может сообщить нам о том, что жив.
– Я сначала тоже так думал, но с каждым днем понимал, что продолжаю себя обманывать.
– Это не самообман, альфа. Это вера. Рамон – моя истинная пара. Я бы почувствовала, если бы его… не стало. А я почувствовала, когда на него напали. Не придала этому значения, но я почувствовала. Ему было больно. Но сейчас… Он будто без сознания.
Во взгляде Мика вспыхивает надежда. Вспыхивает и гаснет.
– Что, если ты ошибаешься?
– Тогда мне придется с этим жить. Жить ради дочери. Но и хоронить Рамона раньше времени я тоже не собираюсь.
Мы смотрим друг друга в глаза, и я понимаю, что альфа мне верит. По крайней мере, верит в то, что верю я.
– Сиенне это не понравится, но мы отложим похороны.
– Спасибо, – киваю я и поднимаюсь.
– Если ты что-то почувствуешь, сразу сообщи мне.
– Договорились, альфа. А ты больше ничего мне не приказывай. Я хочу чувствовать себя и Рамона. Если что-нибудь изменится, ты узнаешь первым.
Микаэль провожает меня до двери.
– Что бы это ни было, – уточняет он. – Даже если мои худшие опасения подтвердятся.
– Тогда ты сможешь прогнать меня со спокойной душой.
– Что? – Он ругается на вилемейском и не позволяет коснуться дверной ручки, преграждая мне путь: – Венера, ты же не думаешь, что я выгоню тебя из стаи?
– Рамон оставил меня на два дня, а я задержалась.
– Это не отменяет того, что теперь ты часть семьи. Ты можешь остаться здесь. Независимо от того, жив мой брат или нет.
Это меня немного успокаивает. Если вообще можно оставаться спокойной в такой ситуации. Приказа альфы больше нет, и меня понемногу потряхивает. Но так лучше. Так правильнее. Поднимаясь в свою комнату, я продолжаю прислушиваться к собственным чувствам, но по-прежнему не чувствую связи с Рамоном.
А ведь она была! Мы общались ментально. Я позвала его, когда мне подкинули змей. Рамон убедил меня, что я тогда кричала, но кричала я исключительно мысленно. Получается, если он тогда услышал меня, то может услышать и сейчас.
Остается только позвать.
Чем я и собираюсь заняться в спальне. Ложусь на кровать, делаю глубокий вдох и еще более глубокий выдох. И снова.
Но быстрые шаги и настойчивый стук в дверь нарушают мои планы. Я даже знаю, кто стоит по ту сторону двери, и открывать совсем не хочется.
– Венера, нам нужно поговорить, – не просит, требует первая волчица. Спешка означает только одно – Мик уже передал супруге, что церемонию прощания с верховным придется отложить.