– Пустите! – потребовал Бонифаций. – Свои!
– Свои по домам сидят, – ехидно хихикнул востроносенький напарник краснолицего.
– Не видишь, человеку плохо! – возмутился двоечник. – Открывай!
Руки Спинозы бессильно болтались за Петулиным плечом. Даже сквозь одежду Бонифаций чувствовал жар его щуплого тела и слышал хриплое дыхание.
Стражники переглянулись. Краснолицый замялся. Востроносый перестал хихикать.
– А вдруг они лазутчики полянские? – подозрительно спросил он. – И одеты не по-нашему.
– Тем более, – решил краснолицый. – На княжий двор отвести надо.
Островерхие шлемы исчезли, загремели засовы, и ворота медленно, со скрипом отворились. Когда по бокам встали оба стражника с копьями, Петуля понял: они со Спинозой снова влипли.
Глава 2. Реклама – двигатель прогресса
Чужанин был костлявый, но тяжёлый и очень горячий. Добрыня с трудом тащил его по лестнице. Сзади брата нетерпеливо дёргала Малуша:
– А это кто? А это кто?
– Полянин, – коротко ответил Добрыня.
– Раненый? – Малуша с опаской потрогала твёрдую блестящую шапку. – Ну и пускай бы помирал себе.
Юноша даже остановился.
– Думай, что говоришь, сестра. Большая уже.
– Но он же недобрый, – не отставала девочка. – Они же, поляне, аки звери живут. Спят в Киеве на деревьях, рожи не моют, едят все нечисто, а девиц умыкают и держат в клетках! А еще мне нянька сказывала, – Малуша оглянулась и добавила страшным шёпотом, – у них сзаду хвосты растут!
Спиноза на руках у Добрыни застонал.
– Язык без костей! – прикрикнул юноша на сестру. – Растут, не растут – всё едино. Недужный он. Лечить надо. Поди прочь!
Малуша обиженно скривила губы, но ослушаться брата не посмела. Она начала спускаться по лестнице, на каждой ступеньке останавливаясь и приговаривая:
– Сам поди! Вот я батюшке скажу, что ты хвостатого полянина к бабке понёс, а меня прогнал! Ужо он тебе всыплет!
Добрыня, наконец, поднялся в высокий терем и вошел в покои бабки Радуны. Старуха, как обычно, сидела у окна с прялкой в руках. Юноша положил чужанина на широкий коник с периною и укрыл одеялом, подбитым заячьим мехом. Не отрываясь от работы, бабка взглянула на хворого:
– Должно, помре.
– Нет, – возразил Добрыня. – Дышит пока.
– Да уж вижу – не жилец. – Радуна неторопливо отложила веретено и подошла к постели. – Сгорит в одночасье, – убеждённо добавила она, трогая бледную, почти прозрачную руку Спинозы.
Добрыня молча стоял рядом.
– Пособи-ка, – приказала бабка, освобождая чужанина от одежды. – Чудной какой, – она отложила в сторону очки и шлем. – А поди ж ты – отец-мать и у него есть… Али попользовать травками? Ты вот что, – она повернулась к внуку. – Принеси воды студёной да вели девке растопить пожарче баню.