— Так кем ты работаешь? — повысила голос Влада.
— Пока никем. Думаю насчет курсов, — улыбнулась я ей.
— Курсы маникюра? Или наращивания ресничек? — захлопала она глазами.
Я бы и маникюр стала делать, если бы на эти деньги можно было содержать ребенка. Но такая работа не особо денежная, да и нужно будет в салоне находиться, а не дома, с малышом.
Я до того расслабилась, что чуть было не выложила все как есть. И когда сообразила это, испугалась. Нужно быть внимательнее.
— Нет, не маникюр и не реснички. Я пока думаю.
— А образование у вас есть? Я в Пенне училась, в штатах. Искусствовед, — кивнула мне Влада.
— А я маркетолог.
С дипломом на поддельное имя. Зато португальский и английский знаю. Может, техническими переводами заняться?
— И где ты училась? В Лиге Плюща? В Англии?
— Это допрос? — подняла я бровь.
— Нет, это вежливая беседа.
— А по-моему, это допрос, — хохотнул Паша. — Тебе нужно было не на искусствоведа, а на юриста учиться. Была бы отменным следователем. А что? Представьте Владу в форме, волосы собраны в пучок, перед ней старый компьютер и напротив жмется несчастный подследственный? Идеально, в её духе.
Паша снова разрядил атмосферу, и опять взглянул на меня, отсалютовав очередной рюмкой. Не понимаю, зачем он все время на меня смотрит, зачем злит Марата. Я чувствую, что он на грани уже, и только чудом сдерживается.
— Все в порядке? — я снова сжала мужское плечо. — Ты какой-то странный. Молчаливый.
Марат взглянул на меня. Глаза темные, почти черные, как опускающаяся на нас ночь.
— Мне брат написал. Про тебя, Алика, — тихо сказал он, и меня накрыла паника.
— Руслан?
— Потом, — отрезал Марат.
Боже! Боже, Боже, Боже… а если Руслан выяснил, что я на стимуляции? Неужели Марат знает, что я использую его?
Он меня убьет.
Сердце ухнуло в пропасть. Я не мужчина, но могу попытаться представить, каково это. Марат ведь ясно сообщил мне о возможной беременности, а я так с ним поступаю. Что он подумает? Точно не поверит, что я не стану его ребенком шантажировать, что это не для шумихи в прессе, не для содержания.
Он не поверит, что я просто хочу использовать шанс, и родить.
Руки задрожали, я сидела, уже слабо прислушиваясь к разговору. Только улавливала, что атмосфера стала еще веселее из-за настойки Альберта, которую он щедро разливал всем, включая меня. Я не пила, мою и свою рюмки опустошал Марат.
И молчал при этом. Только пару раз отходил с другими покурить, затем возвращался ко мне, пил и молчал. А мне хотелось убежать, или вскочить, и начать трясти его. Ну нельзя так — бросить пару слов, и замолчать. Нельзя!