За столом было шумно, голоса сливались в равномерный шум. Но затем как-то получилось, что все вдруг замолчали, кроме Влады, прошипевшей своему бывшему мужу:
— … да шлюха она, что, ты не понял еще? Хватит уже крутиться вокруг этой Алики! Не позорься!
Глава 27
Шлюха.
Слово-удар. Слово, выбивающее из-под ног почву. Слово, сказанное во всеуслышание, и от этого десятикратно больно.
Нет, стократно, ведь… ведь это Марат поделился с ней. Кто же еще мог сказать Владе, как не он?! И от понимания этого в глазах темнеет, летний вечерний воздух кажется застоявшимся, излишне сладким.
Мерзким.
Я позволила себе обмануться. Позволила забыться, расслабиться. Довериться.
Зря.
Я, наверное, не имею права отвечать Владе. Она права. Но святых за этим столом нет, а потому нет смысла позволять бросать в себя камни.
— Забавно, что чаще всего лжецы упрекают других в нечестности, да, Влада? — мой тихий голос кажется громким в этой густой тишине. — И ты, как тот самый лжец, меня называешь шлюхой, а сама-то ты кто? Подсказка: посмотри в зеркало. А теперь, — я поднялась и заставила себя улыбнуться, — мне, пожалуй, пора.
— Нет, — Марат сдавил мою ладонь, зафиксировал так, что не вырваться, и прошептал на ухо: — Сиди и жди. Я разберусь.
— Но…
— Камилла, посиди с Аликой, — бросил Марат, и вышел из-за стола.
Как-то резко снова стало шумно, рядом со мной опустилась Камилла, и Альберт перегородил выход.
— Она просто ревнует, не бери в голову, — Камилла приобняла меня.
— Влада не любит, когда не она в центре внимания, — добавил Альберт.
— Зато она любит, как бабулька на лавочке, всех называть проститутками. Меня она также окрестила, когда бы с Альбертом поженились, — Камилла сдавила мое плечо, заставляя сидеть на месте.
— Я не обижаюсь. Я просто хочу домой.
— Дождись Марата, до его возвращения мы тебя не отпустим, — спокойно произнес Альберт.
Паника долбится в виски кровью, я вижу отдельные кадры: россыпь родинок на красивом, полноватом плече Камиллы; остывающее мясо и пустую рюмку, из которой пил Марат; крупного мотылька, порхающего над лампой.
За столом нас трое. Паша, Влада и Марат исчезли. Я тоже хочу. Встать, и уйти домой. Не понимаю, зачем я здесь? Даже если всем известно, кто я, это не означает, что я собираюсь позволять себя оскорблять.
Я предприняла еще одну попытку встать, но мне снова не позволили. И когда я уже хотела применить силу, из дома вышел Марат. А за ним Павел и Влада. И только когда Марат приблизился, мне позволили выйти из-за стола.
Но он тут же поймал, и обнял меня со спины.
— Я не дерусь с женщинами, — прошептал он мне в затылок. — И не устраиваю скандалы, тем более прилюдные, но тебя я оскорблять не позволю, Алика. Это было в первый и последний раз. Больше никто и никогда тебя не обидит.