– Очень мило, – заметил он, мягко опускаясь на ступеньки вместе с ней и, не теряя времени, полез к ней под платье.
– Пусти! – воспротивилась она.
Он засмеялся:
– Да ты сама меня держишь!
Его руки творили что-то невообразимое. Варя почувствовала, что краснеет.
– Перестань сейчас же, – пробормотала она не слишком уверенно.
– Молчи, а то укушу, – сказал он и впился ей в губы.
Он делал чудовищные вещи, чудовищные для разума, но для тела необыкновенно приятные. Первые несколько секунд она отталкивала его, а потом прижалась крепче. У нее пропало всякое желание сопротивляться.
Сверху скрипнула дверь, а следом заскрипел голос старушенции:
– Опять они здесь! Что за дурные привычки у молодежи!
Она негодующе хлопнула дверью.
– Опять? – Вейру остановился. – Ну-ка открой глаза и посмотри мне в лицо! Ты с этим ублюдком валялась тут на лестнице?
Варя боязливо кивнула.
– А где еще?
– Ну… на кухонном столе, – нехотя призналась она.
– Та-ак, – многообещающе протянул он. – Лезь на стол!
– Но, Вейру…
– Никаких но! Полезай на стол, не то я сам тебя туда уложу, не разбирая, где стоят кастрюльки. Живо!
– Ладно, ладно, как скажешь, – Варя разглядела в его глазах нехорошие огоньки и решила, что лучше не спорить. Она освободила место от посуды и вскарабкалась на стол, чувствуя себя полной идиоткой.
Ее аккуратность оказалась напрасной. Когда Вейру снова взялся за дело, ее вдруг передернуло от ощущения, среднего между ударом молнии и нахлынувшей волной цунами, наслаждение сорвало предохранительный клапан и выплеснулось, затапливая ее целиком; задыхаясь в этом водопаде, она закричала, словно при появлении на свет, и непроизвольно рванулась еще несколько раз, не в силах больше этого вынести.
Когда она наконец вновь обрела способность воспринимать окружающий мир, то полулежала в древнем плетеном кресле. Вейру сидел на краешке стола, свесив ноги и задумчиво обозревая творящийся вокруг разгром. Пол в непосредственной близости от стола был завален битой посудой, среди осколков которой угадывалось съестное.
– Что это было? – прошептала Варя, чуть дыша.
– Это был наш завтрак, – с неподдельной скорбью промолвил Вейру. – А вон то – бабкин антикварный фарфор.
– Да я не о том, – недоуменно проговорила Варя. Ей казалось странным, что его сейчас занимают столь незначительные вещи.
Он посмотрел на нее внимательно, и на лице его отразилось не меньшее недоумение:
– Ты что… Ты хочешь сказать, что это у тебя впервые?
– Ну да.
Он вдруг хлопнул себя по коленям и расхохотался. Варя ждала. Постепенно в ней росло раздражение.
– Не вижу здесь ничего смешного, – заявила она обиженно, поправляя платье.