– Это Надя, – сказал Дайне, небрежно похлопав ее по ягодице. – Здешняя прислуга. Ваша малютка может играть с ее детишками, они безобидные.
Варя скинула мокрый плащ, Дайне поймал его, повесил на вешалку в прихожей.
– Мам, я поиграю во дворе? – попросила Ирочка.
Варя повернулась к Дайне:
– Это безопасно?
– Вполне, – заверил он. – Еще не все спокойно, но я распорядился об охране.
– Будь осторожна, – наказала Варя дочери, подтянула ей колготки и поправила капюшон на куртке. – Со двора – ни ногой.
Ирочка убежала. Дайне повел Варю наверх, бережно поддерживая ее под руку.
– Столовая и кухня внизу, – говорил он, пока они поднимались по резной деревянной лесенке на второй этаж. – На кухню ходить нет нужды, эта Надя сама будет готовить. Вот здесь, – он распахнул перед ней дверь уютной комнатки, – может спать Ира. Кроватка как раз подходит по размеру.
Вероятно, раньше эта комната принадлежала старшему сыну директора птицефермы. Пацану было около пяти лет, но он уже имел персональную комнату, как наследник.
– А вот и ваша комната, – Дайне продемонстрировал ей обширное помещение с роскошной двуспальной кроватью, с ночником на журнальном столике и огромным, во весь рост, зеркалом на створке шкафа. На полу был ковер.
– Сэки Вейру одобрил, – сообщил Дайне.
– Еще бы, – промолвила Варя, осматриваясь.
– Если понадоблюсь, крикните, – сказал Дайне. – Или зайдите в тот чуланчик в конце коридора. Я теперь буду жить при вас.
– Спасибо, Дайниэ.
Он расплылся в улыбке и исчез.
Варя сбросила туфли и прошлась босиком по мягкому ковру. Ступни приятно защекотало. Она открыла шкаф, скользнула взглядом по одежде. Чужая одежда ее не интересовала. Но внизу, под вешалками с платьями, стояла швейная машинка.
Варя замерла от восторга. Потом быстро опустилась на колени, сняла кожух. Первым желанием было сейчас же, немедленно вытащить ее и начать шить. У нее накопилось столько заказов! Но машинка была тяжелая, и она не рискнула поднять ее в одиночку. К тому же она так устала в дороге… Несколько часов в тряском обозном грузовике показались ей вечностью. Только теперь, в этом потрясающем особняке, она почти забыла, как подпрыгивали на ухабах внутренности. Но тело-то не забыло.
Она прилегла поверх покрывала на мягкую широкую кровать. Подушки пахла ландышем. В изножье лежал клетчатый плед с бахромой; она укрылась им до пояса. От окна, задернутого тюлем, шел прохладный свежий воздух и мерный шум дождя.
Господи, как хорошо, подумала она, нежась под теплым пледом. Она снова чувствовала себя генеральской женой.
Варя запустила руку в карман, достала смятую газетную вырезку, разгладила ее. Она нашла эту старую газету во время упаковки, незаметно оторвала уголок, припрятала. Речь в коротком репортаже шла о событиях на Нерране четырехлетней давности. Интервью о ходе военных действий давал Роман Затонский, тогда еще полковник. В углу полосы красовалась его фотография на фоне какой-то карты. Был февраль… В ноябре он стал генералом.