Ужин прошел в молчании. Допив чай, Варя отправилась было вслед за Ирочкой в ее комнату, но была остановлена спокойным замечанием Вейру:
– Спальня не там.
Она обернулась:
– Знаю. Просто не хочу быть помехой твоей личной жизни.
– Ты никогда и не была ей помехой.
Она задохнулась от возмущения, но вслух выдавила:
– Приятно слышать.
– Ты прекрасно знаешь, что у меня нет перед тобой обязательств, – сказал он, вставая. – Так что не надо изображать себя несчастной и обиженной.
– Как я могу быть счастлива, – проговорила она дрожащим от слез голосом, – если занимаю чужое место?
Вейру поднял бровь, открывая перед ней дверь:
– У тебя ведь есть это место, правда?
Она ждала сочувствия, а ей указали на место. Ее чувства ничего не значили, имел значение лишь договор, заключенный ею с Вейру Велдом. Впрочем, Вейру не может обвинить ее в неусердии: роль рассерженной супруги она сыграла безукоризненно. И настоящая жена не добилась бы большей естественности реакций.
На следующий день объявился Асса Минар с пушистыми еловыми ветками вместо букета.
– Это вам, Барбиэ, – робко улыбнулся он.
– А я думала, что мы теперь на «ты», – Варя лукаво наклонила голову. Она была рада его приходу, и ей уже не хотелось прятать это чувство ни от него, ни тем более от себя самой.
– Честно говоря, я сомневался, захочешь ли ты меня видеть, – пробормотал он, целуя ей запястье.
– Почему? – удивилась она. – Разве я не говорила, что люблю тебя?
Вейру в сильном подпитии тоже говорил мне такие слова, вспомнила она. А на поверку все оказалось по-другому. Да, в сомнениях ученого был резон.
– Так я могу рассчитывать, – спросил он, – на повторение?
– Конечно, Ассиэ.
Варя потянулась к нему губами, и он тут же накрыл их своими. Он сделал шаг к кровати, но она воспротивилась:
– Только не здесь, любимый. Не хватало, чтобы Вейру нас застукал.
Несмотря на теоретическую обоснованность своей сексуальной свободы, ей очень не хотелось, чтобы Вейру поймал ее в процессе осуществления этой свободы. Пусть она и не нужна ему как женщина, он мог бы предъявить претензию, что она компрометирует его честное имя или что-нибудь в этом роде… А претензии он выражал в далеко не дипломатичной форме.
С этого времени она зачастила на лесные прогулки вдвоем с культурологом, которые обычно заканчивались у него в палатке. Вейру, казалось, не замечал ничего – а может, и замечал, но помалкивал: в конце концов, он первым разыграл карту супружеской неверности. Он вообще все время молчал. Она предприняла пару попыток разбить эту стену молчания, но они провалились. Тихонько проплакав несколько ночей и отчаявшись что-либо изменить, она полностью переключилась на Асса. Возможно, не будь его, она стала бы искать способ восстановить отношения с Вейру, хотя бы такие ущербные, какие были у них до сих пор, но в данной ситуации она сочла более легким и приятным забыться в объятиях культуролога. Где-то на заднем плане тлела мысль, что ее роман может закончиться плачевно, но Варя не давала ей разгореться.