Толпа протестующих выбила военных из тоннеля. Стрельба участилась и слышалась уже где-то внутри комплекса. В затылке пульсировала кровь, так, что отдавала в глазные яблоки. Боль поглотила весь череп и его внутренности. Порох и пыль все ещё густо застилали видимость, но Андрей, приспособившись, стал выходить из тоннеля. Туман дыма и грязи спал и Андрей увидел десятки мертвецов, уложенных в ряды, в лужах крови и застывшим взглядом безмолвного ужаса. Андрею стало плохо. Не от вида смерти, которой он уже навидался в лазарете, а от произошедшего, от всего мгновенного шторма безумия и насилия, затопившего реками крови убежище.
Голова кружилась и раскалывалась, в ушах гудело, тошнило. Ноги как будто вырвали и поставили неуклюжие протезы, но Андрей брел сквозь ряды смерти, не веря в произошедшее. Автомат он нес в одной руке, ухватив его за цевье, с трудом переставляя ноги. Куда он брел он не понимал, но в беспамятстве он вышел на остаток своего взвода. Костян и Витька, а с ними трое гражданских. Все они прятались в помещении, в котором стояла грохочущая воздухоочистная установка.
– Где остальные?– Ослабшим голосом спросил Андрей.
– Все у продовольственного склада. Дерутся за последние крохи.– Ответил Костян.– Мы сбежали, как только выбрались из того безумия в тоннеле. Стрелять по своим это уже…– он не договорил. Они смолкли и прислушались к крикам и выстрелам снаружи, перекрывшим гул очистного агрегата. Кто-то взял контроль над складом.
– Мы все тут сдохнем. Либо от голода, либо от рук других.– обречено сказал один из гражданских, у которого правая рука, обмотанная в окровавленную тряпку, беспомощно болталась в плечевом суставе. Вопли снова перекрыли гул машины на какое-то время, пока Андрей не нарушил молчание.
– Нет. Мы прорвёмся. Убежище под исполкомом выжило, там есть люди. Мы доберёмся туда.
– По поверхности? Насколько сильно тебя затылком приложили?– Мрачно усмехнулся Витька.
– Угоним БМП. Обожремся радиопротекторами, оденем химзу и будем сторонится очагов излучения.– Уверено продолжал Андрей.– Нельзя просто сидеть и ждать смерти. – Повисло молчание. Андрей вглядывался в лицо каждого, пытаясь понять их мнение. Все обдумывали.
– Я за. Хотя бы попытаемся.– Сказал Костян. Гражданские тоже согласились. Все смотрели на Витьку.
– Черт. Ладно.
Глава 8.
Доза облучения: 350 мЗв.
Глаза то и дело смыкались под гнетом усталости. Голова болела так долго, что он не мог припомнить каково это мыслить без раздирающей боли. Во рту снова воцарилась пустыня. Тошнота усилилась. Теперь не было ни минуты без сильного позыва избавится от содержимого желудка прямо в противогаз. Дышать ему стало труднее, появился хрип. Если бы ноги могли говорить, то они покрыли бы Андрея искусным, девятиэтажным матом с ног до головы. Сейчас он просто сидел на коленях, как будто молясь. Из-за химзы, не пропускающей ничего из вне и не пускающей внутрь ничего он сильно потел. Какой вонизм начнется, когда он снимет промокшую изнутри, вонючую, осточертевшую резину он и представить не мог. Впрочем, перед ним высилась нечто другое, о чем сейчас стоило подумать.