Но всё-таки удалось взять себя в руки, успокоиться, пусть и насильно. Ещё и вода холодная помогла. Он умылся, сбрил отросшую щетину, стараясь смотреть в зеркало только на щёки и подбородок, и наконец-то выбрался из ванной, пусть и застыв на мгновение, прежде чем распахнуть дверь.
Ну, мало ли что там хлопнуло. Вдруг она только вид сделала, что убралась, а на самом деле никуда не ушла, решила дождаться. Но – зачем? Смысл-то какой? И ей так поступать, и ему предполагать подобное. Решил же – всё. Даже без вариантов. Поэтому – тупо, и опять взбесило только сильнее. С прежней злой решимостью он двинулся на кухню, а минут через десять туда прикатился Алик, с помятой кислой рожей, поинтересовался зевая:
– А Лизбет, чего, уже ушла?
Пришлось задействовать все возможные силы, чтобы на этот раз действительно выглядеть равнодушным.
– Ушла, – подтвердил Никита безучастно, усмехнулся и вроде бы даже с одобрением и пониманием спросил: – Уговорил всё-таки?
Алик плюхнулся на табурет, отмахнулся.
– А! Не было ничего. Совсем ничего. – Потом болезненно поморщился, потёр лоб, пожаловался: – И вообще, меня Полинка послала. Ну чё за фигня? Сказала, что семья для неё важнее, как бы она ко мне ни относилась. Тем более я-то ей ничего дать не могу, кроме секса. Я ж без мамы никто, обычный студент. А у неё уже сил нет мужа обманывать. Тем более уходить от него она всё равно не собирается. Ну, и ещё там чего-то. – Он выругался, не удержавшись. – Ну я и расчувствовался, и выпил слегка. Или не слегка. Ещё и в дыре какой-то, ни одной цепляющей тёлки вокруг, сплошные куклы под копирку. И дуры. Трахнуть-то не проблема. А поговорить? И тебя хрен знает где мотает. Вот где ты был?
– Работал, – коротко откликнулся Никита.
Он слушал стенания Алика краем уха, а мысленно снова и снова повторял «Не было ничего».
Не было? Действительно? Или врал?
Скорее всего, врал. Разве Алик упустит шанс? Тем более если Полина и правда его послала. Для Пожарского это как лечить утреннее похмелье пивом – отказ одной перебивать согласием другой. И нестерпимо хотелось переспросить «Точно ничего не было?» Но Никита не стал – в любом бы случае не стал. Да и Алик сам заговорил, уставившись в глаза с обиженным упрёком:
– Ты же знаешь, ну не могу я один. Хорошо хоть Лизбет отозвалась. Не то что ты. Пришла, выслушала, пожалела. Даже вроде говорила чего-то там успокаивающее. А я вроде даже взрыднул. – Он опять поморщился, но уже сосредоточенно, вспоминая, потёр нос. – Или приснилось? Чёт меня вчера совсем развезло. И не помню, когда вырубился. А Лизбет просто беспокоилась. Побоялась уйти и меня одного оставить, – произнёс с напором, видимо, ещё сильнее желая усовестить. – А потом тоже заснула.