Но как только когда они вышли на улицу, Соджун увидел тело бывшего советника.
— Мой господин! — закричала Елень.
— Отец! — хором заголосили дети, и все трое бросились к телу.
Соджуну пришлось вновь вытащить клинок и вновь остановить солдат.
— Дайте им проститься, — тихо сказал он.
Елень гладила любимое лицо, обливая его горячими слезами, и не было в мире человека несчастней ее. Соджун смотрел на нее, и ему самому было горько и больно, а позади нее, в разрушенном саду горел чайный домик, где совсем недавно так ласково принимали капитана Палаты Наказаний Ким Соджуна…
[1] Куртизанки
[2] Шляпа стражника. В отличие от обычных имеет непрозрачные твердые поля.
[3]Тхэджо(27 октября 1335 — 18 июня 1408) — основатель и 1-й ван (король) корейской династии Чосон, правивший в 1392—1398 годах. Фамилия и имя при рождении —Ли Сонге, изменённое имя —Ли Дан. Монгольское имя —Агибатор. Происходил из провинциальных дворян, был главной фигурой в свержении династии Корё. Отрёкся от престола в 1398 году во время раздора между сыновьями и умер в 1408 году.
[4] Нить крупных бусин. Гыткым крепился лишь к шляпам в форме кат и чжонрипу (шляпа служащего магистрата). По форме и ценности гыткыма можно было узнать достаток дворянина.
Соджуну надлежало вернуться в поместье, которое он так поспешно покинул, а он не спешил. Всех уцелевших домочадцев и челядь сгоняли гуртом в центр двора. Елень с детьми оставили в стороне. Женщина больше не плакала. Она смотрела, как на телегу погрузили тело убитого мужа, а сверху на него, как бросают мешки с рисом, закинули тела сыновей. Их должны отвезти на площадь. Завтра тела убитых предателей выставят на всеобщее обозрение. В скором времени состоится казнь, где казнят тех, кого сегодня минула чаша смерти.
Простившись с мужем, Елень больше не плакала, не стенала. Не кричала проклятья вслед убийцам мужа и детей. Она была так не похожа на всех чосонских женщин, что Соджуну становилось жутко. Необыкновенная женщина. Тут ее случайно задели, она круто развернулась, так и не выпустив детей, и бросила беспощадный взгляд на солдата. Тот, лишь мельком взглянув на нее, прошмыгнул мимо.
«Кошка, дикая кошка, вот кого она мне напоминает»,— решил про себя Соджун.
Отпустить ее в тюрьму, как делал это со всеми другими семьями, он не мог. Боялся. Боялся того, что ее могут убить те же солдаты, за тот погром, что она тут устроила. Или даже если доставят в целости до тюрьмы, то обезумевшие жены предателей еще решат, что это все по ее вине, так как Елень — чужая. Им даже другой причины не нужно. За меньшее чужих убивали. Да, она может постоять за себя, но у нее двое детей, которым тоже нужна защита. Как же быть?