— Мы спрячем все это в доме моей матери. Дед, умирая, завещал его мне. Здесь недалеко.
— Помню, особняк семьи Чон.
Соджун кивнул и только тогда отпустил: Елень вновь была здесь, в мире живых.
Вернулись они далеко за полночь. Елень так больше ничего и не сказала. Ни слезинки не обронила. Шла молча, прижимая к груди шкатулку, и была далеко-далеко. Так далеко, что и не дозваться. Она ни разу не обернулась, ни разу не обратилась к Соджуну, просто шла, куда вели и молчала. Молчал и Соджун, а что тут скажешь?
[1]Сюй Да(1332—1385)— крупный китайский военный и государственный деятель начала империи Мин. Друг и близкий сподвижник Чжу Юаньчжана основателя и первого императора Мин.
Они встречались мельком: он, увидев ее во дворе, скользнет по ней взглядом, или она, заметив ее, поклонится со всем почтением, а потом уйдет. И все это на виду у дворни, у отца. Старик молчал и хмыкал. Иногда капитану начинало казаться, что тот что-то затевает, и это «что-то» ой как не понравится всем остальным!
Когда положенное время отпуска миновало, Соджун вернулся на службу. Теперь каждый день он следовал за паланкином отца, провожая того во дворец, а уже потом ехал в магистрат. Едва господа уезжали, за ворота выкатывалась телега, груженная навозом. Елень держала вожжи и направляла лошадь. Так и проходил день за днем.
Отец назначил ответный визит семьи невесты, но сына, как на грех, отправили на пять дней на полевые учения. В день отъезда старик вынужден был отправиться во дворец раньше времени, поэтому не мог проводить своего отпрыска. Соджун помогал сесть в паланкин и кивал, слушая наставления. Но вот грозный политик уселся и посмотрел в последний раз на сына, стоящего с понурой головой.
— Что поделать? — проворчал он. — Служба есть служба. Но как только вернешься, пригласим Имхи с родителями к нам.
Соджун вздохнул и промолчал.
Свадьба для него была костью в горле. Все чаще он вспоминал странный разговор в тот вечер, когда втроем они прятали сокровища в старом доме матери.
Дом матери давно стоял заброшенным: дедушка умер лет семь-восемь назад. Отец забрал к себе оставшихся слуг, а дом заколотили. Конюшня, домик для слуг, старая гончарная мастерская и сам господский дом — вот и все богатство участка. Ветер елозил по двору неприбранную листву с позапрошлых зим, а здесь ему было где разгуляться! Находящийся на краю обрыва, откуда открывался великолепный вид на горы и лес, расстилающийся далеко внизу, он влюблял в себя с первого взгляда. Просторно, свежо, свободно! А как весной здесь пахло цветущими персиками и хурмой!