Или…
…Возможно, бывшие любовники. Я спрятала эту теорию. Знание такого рода вещей о людях всегда оказывалось полезным, так или иначе.
Если оставить в стороне детали, одно было ясно: я сильно подозревала, что этот спор касался не только меня.
— Прошло восемь лет, Макс, — отрезала Нура. — Пора что-то делать со своей жизнью.
— Твое беспокойство трогательно, но я дал тебе ототве
— Ты член Орденов, нравится тебе это или нет. Я не просила тебя об ответе.
— Конечно. Верная шаблону.
Тишина. Нура и Максантариус посмотрели друг на друга воинственными взглядами, едва сдерживавшимися откровенными взглядами. Звук птиц, порхающих между деревьями, внезапно стал оглушительным.
— Я этого не сделаю, — сказал он наконец. — Я уверен, что ты только искала предлог, чтобы поставить меня на мое место. Но неправильно использовать ее для этого.
— Это не так — я уже говорила тебе. — Нура выпрямилась, выпуская через ноздри глоток раздраженного воздуха. Она повернулась ко мне. — Он просто ребенок. Он более чем способен научить тебя.
— Нет, — возразил он. — Не лги бедной девочке.
Я посмотрела на упрямый, пристальный взгляд Максантариуса. Потом на сжатую челюсть Нуры и ледяные глаза — одинаково неподвижные. Я не была уверена, во что именно я ввязалась, но я знала, что если я подниму вопрос о поиске другого тренера, Нура не сдастся. Не после всего этого спора.
Я могу это сделать, сказал я себе. Я была экспертом в том, чтобы заставить упрямых мужчин делать вещи, которые они не осознавали, что хотели бы сделать. Я обмотывала Треллианских Лордов вокруг пальцев, словно они были сделаны из пластилина. И насколько другим мог быть этот раздражительный Солари?
Кроме того, мне не нужно было тренироваться. Я могла научить себя всему, что мне нужно было знать. Все, что мне нужно было сделать, это уладить формальности Ордена, заставить себя выполнить их требования как можно быстрее, а затем убедить их помочь мне вернуться к Трелл.
Надеюсь, до того как Серел…
Я не дала себе закончить мысль.
— Он придет в себя, — тихо сказала мне Нура, а затем повернулась к Максантариусу, который присел, чтобы понаблюдать за своими розами.
— Не смей оставлять ее здесь, — сказал он, не поднимая глаз.
Я надеялась, что она уйдет. Каждая минута, которую она тратила на споры, впоследствии усложняла мне работу.
— Пора что-то делать, Макс. Ты слишком молод для этого. — Слабое, неуловимое тепло звучало в ее голосе далеко за ее словами. Это было достаточно слышно, чтобы заставить его поднять взгляд, морщинка над носом лишь слегка разгладилась.
О,