— Ну, где там! Я разве сейчас один? Я сегодня плавку за пять часов тридцать минут выдал, а Женька Курков — за пять тридцать пять, а Васильков Николай Павлович, тот и вовсе со мной рядом... Теперь, дядя Пантелей, шеренгой идём, а ты один дорогу прокладывал.
— Всё было, да прошло... Прошедшее время!.. Ну, так взялись, что ли?
Сегодня работалось заметно легче. То ли в общий темп начал входить сталевар, то ли необыкновенный подручный ухитрялся что-то неназойливо и незаметно за него делать, но только не чувствовалось уже вчерашнего надрыва. Движения Казымова становились увереннее и твёрже, — он осваивался с новой механизацией.
Появилась возможность осмотреться, подумать. Да, здорово шагнула за годы сталинских пятилеток и особенно за эти семь лет техника сталеварения! Бывало, первым искусством сталевара считалось на глаз, по величине кристалликов на изломе пробы, по вмятине, которую оставляла на ней кувалда, определить, готов ли металл к выпуску. Люди годами учились этому мастерству, доводя его до степени творческой интуиции. А теперь мастерство это вовсе и не было нужно. Приходила из экспресс-лаборатории миловидная девушка Валя, брала осколок пробы в карман своего синенького, тщательно выутюженного халата и, украдкой улыбнувшись Шумилову, исчезала, стуча каблучками, а через малое время возвращалась с листком анализа.
Взяв у неё первый листок, Казымов бросил его на сиденье алюминиевого кресла, даже не взглянув на цифры. Валя обидчиво встряхнула кудрями и надула свои пухлые, совсем ещё детские губы.
— Пантелей Петрович на глаз определяет с точностью до десятых, — пояснил Володя и будто невзначай поднял листок анализа.
Глазами, улыбкой он просил Валю извинить старому сталевару такое странное чудачество...
— Ну и какой же, по-вашему, процент? — вызывающе спросила Валя, гордо посмотрев на Казымова.
Сталевар уже успел заметить, что Шумилова связывают с экспресс-лабораторией, помимо производственных, и ещё какие-то особые дела и отношения. Он поднял брусок пробы, осмотрел сероватый, мутно искрящийся крупнозернистый излом, пощупал пальцем заусенец, оставленный кувалдой, и, подумав, назвал цифру.
Валя ахнула. Цифра точно совпала с результатом анализа. Впрочем, после этого случая Казымов перестал игнорировать листы анализов, Валя тоже говорила с ним почтительно. Наука и практика заключили контакт, полностью, искренно признав друг друга, к великой радости Володи Шумилова.
Результаты плавки в этот день у Казымова были не ахти какие, и всё же по сравнению со вчерашним он значительно приблизился к заводской норме. Этот небольшой успех обрадовал его, как не радовали в своё время и рекорды скоростных плавок. Значит, дело пошло! Он постарался скрыть свою радость. Неторопливо сдал печь, поболтал со сменщиком и только после этого направился в душевую. Володя уже стоял у зеркала и тщательно выкладывал расчёской аккуратнейший пробор на ещё мокрых, лоснящихся волосах. Глядя на него, никто бы не поверил, что этот пригожий парень отработал в страшной жаре две смены подряд.