Прошло четыре года.
Пальцы Санты скользнули по мокрым волосам, она подняла подбородок, подставляя лицо струям воды. Откровенно горячей. Настолько, что душевая наполнена густым паром. Сам воздух тоже горячий и влажный. Струи ощутимо бьют по щекам, плечам, ключицам, кожа на которых — моментально краснеет. Но будь у Санты возможность сделать напор сильнее, а температуру ещё выше — она ею непременно воспользовалась бы.
Ведь, как оказалось, она любит из всего брать максимум.
Как оказалось, она очень жадная.
И, как оказалось, очень везучая.
На улице — декабрь. Самые длинные ночи и темные утра. На часах — немного за семь. Выбираться из кровати с каждым днём всё сложней, какие витамины ни принимай. Единственная надежда на вот такой душ, иначе… Из этой кровати Санта точно не выбралась бы.
Девушка держала глаза закрытыми, позволяла струям попадать в рот, была частично оглушена звуками бьющих сверху струй, а всё равно услышала, как открылась дверь в смежную с давно не холостятской спальней ванную.
Не обернулась, не испугалась, только улыбнулась, переключая воду на куда более щадящий тропический душ, продолжая водить по волосам, запрокидывая голову выше и чувствуя, как тяжелые черные пряди отлипают от мокрой спины.
По которой почти сразу идет холод, он же щекочет ягодицы, бедра и икры. Потому что открывается уже следующая дверь — стеклянная и запотевшая. В душевой на мгновение становится прохладно. Потом — снова горячо. Замкнутое пространство быстро прогревается.
В животе у Санты начинает томительно тянуть…
Губы сами собой растягиваются…
Первыми Санта чувствует руки Данилы — они ложатся на её мокрые бедра, сжимают с силой. Так, будто она не из его кровати только выскочила, а вернулась с Далекого севера.
Дальше — в ягодицы упирается нежная, но в то же время обжигающая кожу головка.
Сверху продолжала лететь вода, сзади Санту грело приблизившееся мужское тело.
На которое можно откинуться, почувствовать, как руки Данилы едут по животу, тянут на себя, сжимают полушария груди…
Данила немного сгорбился, прижимаясь губами к шее Санты. Она наклонила голову, давая больший доступ, забросила руку назад, чтобы пропустить сквозь пальцы его волосы, чуть оттянуть, почувствовать, что в отместку он болезненно сжимает подушечками соски… И острота ощущений стреляет внизу — в промежности.
Она же срывается с пухлых губ тихим стоном.
Которых будет много — оба знают. Которые Данила любил гасить ртом.