– Но, если ты заболеешь… – Лицо ее рассекает самоистязание. Кожа трескается, как высохшая земля под раскаленным солнцем пустыни, и из трещин тех сочится боязнь за любимого, мешающаяся со стыдом за больной внешний вид.
Ее предостережения я игнорирую. Через сколько дней мы теперь встретимся? Когда мы теперь выберемся на прогулку? Земля отмерзает, теплое солнце греет, а мы вынуждены прятаться по квартирам, лишаясь возможности радоваться весне…
Я набираю больше смен в клинике, потому как вся неделя обречена на одиночество, а время ведь хоть с какой-нибудь пользой проводить нужно… Больше заработанных денег не помешает. На работу я прихватываю с собой ноутбук, потому как только писательство не дается мне загнуться за стенами клиники, где порой властвует убийственно смертная, от какой вянешь, как цветок без воды.
– Доктор Андрей вздумал поселиться у нас?
Задорно приветствует Рита, выглядывая из синего кассового окошка. Улыбаясь, я утвердительно киваю, четко осознавая, что выкинуть любую шутливую глупость превыше моих юморных возможностей. В коридоре я сталкиваюсь с ночным ассистентом, сонно потирающим глаза рукавами, потом с ночным врачом, глумящимся, как стервятник над умирающим хорьком, над горячим кофе со сладкими булочками. Со всеми здороваюсь, не более. Переодеваюсь, потом иду к рабочему компьютеру в приемную изучать программу на сегодняшний день. Полупусто. Домой вернусь только завтра утром. Часто от духоты в этой небольшой медицинской коморке болит голова, и иногда я завидую курящим, потому как они по множеству раз в день выглядывают на улицу, их головы проветривает ветер, они вдыхают свежий воздух… И табак. Я мог бы выбираться на крыльцо и без сигарет, но ведь стимула нет…
Коллеги с ночной смены убираются домой – клиника заметно пустеет, как будто родовое гнездо покинули взрослые птенцы, оставив подрастающее поколение. За кассой тихим зайцем прячется Рита, только макушка ее видна. Я завариваю кофе, но не пью. Плюхаюсь на диван, как старая развалина, утратившая плавность движений. Под глазами фиолетовые синяки, я настолько отчетливо чувствую их тяжесть…От усталости хочется выпить. Вино. Был бы я сейчас в клинике один, так бы и заскочил в магазин в соседнем доме за бутылкой недорого красного полусладкого. Работа утомила, вот и потянуло к алкоголю. Память… Она ведь хранит вырезки с лучшими эффектами опьянения; подсознательно хочется повторить те порывы веселья…
Я заглядываюсь на часы: еще и половина от двенадцатичасовой смены не прошла. Очень часто работа – утомительная вечность, особенно в периоды стойкой гиподинамии.