Горько вздохнув, я скрываюсь от школы между жилыми девятиэтажками. Я люблю Калининский район, люблю, потому что связаны с ним школьные годы, о которых приятно порой мечтательно вспомнить… Пару минут спустя подхожу к парадной. Набираю на домофоне номер квартиры. Звоню.
Тишина. Не отвечают. Вместо второго звонка я вдруг оборачиваюсь – что-то тянет, требует, зовет… Напротив парадной детская площадка, на которой под присмотром матери прыгает маленькое дите, еще не представляющее, в какие дебри заведет его жизнь. Всюду зелень, поливаемая золотистым солнцем. Одним словом, последняя треть теплой весны. Преддверие лета. Помню, в школьные годы…
Что-то сегодня так и одолевает ностальгия…
Я гоню прочь от себя все мысли. Под эгидой ностальгии воспринимаю себя за старого, ослабленного, чей жизненный цикл подходит к закату… Второй раз набираю номер… Гудок, потом молчание.
Открывается дверь – выползает сгорбленный старик с тросточкой. На вид ему явно более семидесяти. Я собираюсь промелькнуть в парадную, но тот намеренно с проворством перегораживает дорогу.
– Разрешите.
Учтиво прошу я, по непонятной причине стыдливо, как маленький ребенок, опустив взгляд к земле, словно мне совестно показывать ему свое позорное лицо.
– Куда это вы, молодой человек?
Я молчу. С какой стати я обязан отчитываться перед кем попало? Я рассматриваю его морщинистое, некрасивое лицо, бело-грязную щетину, почти что лысый череп. Придирчивый старик, какому удалось бесцельно протянуть до своих лет, теперь слоняется по свету в ожидании исхода…
– Иди! Иди! – Громыхает за спиной старика басистый голос. – А ну не стой на пороге!
Полная женщины выкатывается колобком, выталкивая брюхом старика, который, чуть заслышав властный голос, сразу же встает в положение смирно. Для полного образа ему недостает вздернутой к виску ладони.
– Идем, что ты людям-то мешаешь!
Женщина выталкивает старика на улицу, в какой-то момент мне даже кажется, что она водит его на поводке, как собачку. В образе скользкого воришки в голове я проскальзывают в парадную, чтобы скорее скрыться под сводом грязных стен от противных людей.
Любая встреча, даже самая ожидаемая, обречена, когда заранее возникает предчувствие, будто она напрасна. Я стою перед дверью в квартиру Бориса и мысленно подбрасываю монетку, которая все крутится и крутится в воздухе и, застряв в вымышленном воздушном потоке, не падает: звонить или не звонить? Резко одолевает желание ни с кем не встречаться, но и ехать домой в метро на противоположный конец красной ветки, в Автово, не шибко-то хочется после такого проделанного пути. Это ж, получится, два напрасных часа! Провалиться бы сквозь этажи и землю…