Я опять запираю дверь на ключ. Усаживаюсь обратно на стул. Глаза закрываются сами собой. Нет сил ни на жалость, ни на злость, и плевать, что в комнате посторонний, что на полу кошачий труп… Я даже потерял нить мыслей о Карине…
– Ну, должны приехать, – сообщает Слава, опуская телефон на кровать. Я киваю, потом облокачиваюсь затылком о стену. Какое везение, что завтра выходной… Вдруг меня сквозным ранением пронзает стальной настойчивостью, какую не сломать, в голосе предложение:
– Идем выпьем.
Несмотря на нелюбовь к крепким напиткам, сейчас я бы, чтобы оградиться от пережитых рабочих смен, с радостью глотнул бы коньяка или виски, а потом уж точно завалился бы на боковую, но только не с ним…
– Неподходящее время для выпивки. Мы же гостей ждем. А кошку, – случайно наткнувшись взглядом на предмет переполоха, я вдруг вспоминаю, – ее лучше убрать. Есть плед ненужный? – В ответ отрицающее мотание головой. – Совсем ничего? Не верю.
– Ничего нет.
Прикладывая последние усилия, я поднимаюсь, достаю из небольшого комода возле импровизированной кухоньки черный мусорный пакет. Убираю остывшее тело. Неживая плоть перекатывается в руках, как слизняк. Мне неловко на глазах хозяина кошки заниматься подобными аморальными манипуляциями, но вариантов тут нет… Затаив от волнения дыхание, я прячу труп в пакет. Насколько же громко шуршит полиэтилен, от одной этой уродливой мелодии хочется свернуть себе шею…
Мешок остается лежать на полу, ровно на том же месте, где и остывала кошка. Девать его некуда. Я возвращаюсь на место. Чего теперь только ждать?
– Вы же не собираетесь тут сидеть до прихода полиции? Тем более, – вдруг спохватился я за единственную возможность выпроводить его из комнаты, – как же они придут? Домофон-то не работает.
– Тогда кому-то нужно спуститься.
Он выжидающе смотрит на меня. Ну уж нет, никуда я не пойду.
– Я пас. Сил нет.
– Значит, я?
Я киваю. Сдались мне эти разборки, – едва не слетает с языка. Легкий стыд накатывает малой волной, и я стараюсь сделать самый сонный вид, чтобы хоть так оправдаться, чтобы он понял, насколько я устал… Слава поднимается, под ногами его мусорный мешок с трупом. Он в очередной раз смотрит на меня, будто ожидая чуда реанимации.
– А с ней-то что делать?
– В идеале, прямо сейчас в клинику отнести. На кремацию.
По лицу его понимаю, что ни в какую клинику ни сейчас, ни завтра он не пойдет. Телу этой кошке суждено, видимо, затеряться среди обычного мусора.
– В крайнем случае, сегодня утром… А пока что уберите ее к себе… В морозилку влезет?
– В морозилку? – Переспрашивает тот, словно я только что предложил ему сунуть мокрую вилку в розетку.