Позвонил химик, он был в депрессии, приглашал пообедать сосисками. Пилюлин сосиски не хотел, но был готов поддержать товарища и встретиться в полуинтеллигентном кафе. Жену с Машей он отправил в кино смотреть мультики. Когда прощались, девочка взяла его руку, прижала к щеке и сказала одно слово «спасибо». Они побежали на сеанс, а он остался сидеть оглушенный за столиком, покрытым клеенкой с Томом и Джерри. С химиком они ели уху из местной рыбы, густо наперченная она очень даже была хорошей горячей закуской. У того была не депрессия, а просто похмелье. Говорили опять о том же самом. А солнышко сегодня так и не спряталось за тучами, но то, что должно прийти, придет неизбежно.
***
Андрей с Васей поехали к сожительнице убитого водителя-сержанта. Дверь в квартиру была приоткрыта, и они без труда оказались внутри. Картинка мало изменилась: племянник сержанта и сожительница так же сидели на кухне, и так же пили, только одеты были так, что казались без трусов. Дамочка долго препиралась, но оделась, подкрасилась, и была доставлена в отдел. Это был совершенно развязный субъект, их она называла исключительно «мусорами», утверждая, что когда стояла на Тверской и на Сухаревке, к ней и то относились галантнее, и только на «будьте любезны». При близком рассмотрении она оказалась не такой уж и молодой: длинная проститутская биография, пьянки и бессонные ночи свое сделали. Родион сидел в своем углу, как бы совсем не участвуя в происходящем, а трое его помощников по очереди кидались на эту барышню, пока не принудили ее отвечать на вопросы. Она все время сбивалась на личность убитого, кроя его последними словами, и из ее речей выходило, что в жизни того интересовали только две вещи: тренировка мышц и шлюхи. Все свободное время он торчал в качалке, где-то там были и бани, а в них – шлюхи. Денег ей он не носил, а только обещал каждый день. За ней пытались записывать, чтобы хоть как-то оформить это протоколом. Итог она подвела такой, что жить с мусором – это блядство, а оно ничем хорошим не заканчивается. Но из всего этого бреда у Родиона родилась мысль, что по адресу ее пребывания надо бы сделать обыск, как можно быстрее и без ее присутствия. Она там все равно официально никак не числится. Но хотелось бы иметь ордер на этот обыск со всеми отметками. Полковник в этот раз был на месте, он сам позвонил прокурору, и ордер был получен.
Окаянную сожительницу-проститутку закрыли в дежурке, она, в общем-то, была не против, но трудно будет дежурному, ибо она беспрестанно вымогала у него пиво. Родион оставил дежурному денег на две бутылки этого напитка, и группа отправилась на обыск. Дверь так и оставалась открытой, племянник спал за столом, не надев трусы. Нашли понятых и начали обыск, Родион на что-то рассчитывал, но на что – и сам не знал. Всем казалось, что они здесь тянут пустышку, но повезло: минут через 20 в вентиляционном колодце на той же кухне Сергей нашел тайник. А то, что в нем оказалось, сразило Родиона наповал. Такую картинку он видел только в кино про разведчиков, но там все выглядело не так ярко. В коробке из-под детских сандалий, лежал легендарный 9-мм пистолет Люгера – Парабеллум (готовься к войне). Это был настоящий «фашист» с выбитым 1941 годом и орлом со свастикой. Но самое главное, что он был новый, в полном смысле этого слова – на нем не только не было видно следов консервации, но и запаха масла совершенно не ощущалось. Обойма была полностью укомплектована восемью патронами и легко вышла из ореховой рукоятки. Откуда это могло взяться в этом году XXI века у простого сержанта-водителя? Безусловно, это стоило баснословных денег, да и не продавалось в соседнем магазине точно. Находка была что надо, только в делах следствия ничего не проясняла, а окончательно все заколодила. Одна была надежда, что «пальцы» найдутся. Приехали в отдел, выпустили сожительницу, попытка показать ей пистолет и чего-либо от нее добиться окончились угрозами расправы. Похоже, после пива она окончательно стала агрессивной мужененавистницей. А «пальцы» нашлись – четкие, понятные и знакомые, те же, что были получены после дактилоскопии трупа сержанта-водителя, ничего другого не было. Вопрос, кого этот сержант навел на медсестру Люсю, оставался без ответа.