Автобус исполнил победную петлю вокруг стандартно слепленной статуи вождя, и со скрипом встал, ткнувшись в воздух тупой красной мордой. Пассажиры спешно начинали разгибаться и выходить на маленькую, но явно когда-то политически активную площадку. Теперь она была и автостанцией. Встречающих не было; Анька, всучив ему самый большой мешок, повела Павлика к ближайшим подъездам с деревянными дверьми, выкрашенными шаровой красочкой. У третьего по счету подъезда Анька оставила его с мешками и исчезла, но ненадолго. Из подъезда вместе с ней вышла женщина, рыжая и очень кудрявая, с помятым подолом, блестящими полными коленками и, ловко захватив оба мешка с бутылками, потянула их по ходу подъездов. Павлика она, вроде, не заметила. Они остались вдвоем с Анькой, как-то начало встречи было не очень романтичным. Время подходило к 14 часам, женщина с блестящими коленками оказалась мамой Ани, а та потащила Павлика к себе, явно намереваясь вкусить лакомство. Анька завела его на пятый этаж, в ту самую известную квадратуру кухни, усадила его на табурет и умчалась за Леной. К 14 часам в школе прошли все официальные мероприятии, выпускникам вручили аттестаты, поздравили и похвалили, и теперь до вечернего бала оставалось еще четыре часа свободного времени. В клубе накрывали, монтировали декорации, а местные музыканты крутили последнюю репетицию. Поселок с утра был в праздничном настроении, а было это утро числа 27, месяца мая, и года 1995-го.
Пришла Лена, и Павлик как-то совсем скис от смущения. Она была во всем облегающем и коротенькой курточке из кожзама, взяла его за руку и начала рассказывать о сегодняшних планах. Павлик плыл, ее тело было очень видимо и совсем близко. Ему казалось, что она даже ростом стала выше, и какой-то более отчетливо округлой, взрослой, что ли, и опасной. А планы их сегодняшние такие: сначала они на шашлыки с классом в стланике за школой, а потом уже за стол с родителями и учителями. План был хорош, но тортиком было решено угоститься сейчас. Так и сделали. Тот в дороге обрел щели и разломы, но оттого не стал менее вкусным. Чай из большой кружки с олимпийской символикой немного Павлика успокоил. Торт прошел на ура, даже досталось рыжей и кудрявой маме, которая вернулась в возбужденном состоянии. Может, они там вино дегустировали? Мамаша облизала ложку от торта, понимающе подмигнула Павлику, и молодежь пошла в недалекий стланик на шашлыки.
В эту весну буйно цвел иван-чай по буграм, чуть шевелясь розовым покрывалом. Площадка, похоже, уже исторически была хорошо вытоптана, с двумя ретро-скамейками и круглыми очагами, обложенными крупными булыжниками, изрядно уже закопченными. Запахи закопченности пристали к Павлику еще с того момента, как они втроем вышли из квартиры Ани на пятом этаже; ниже, с четвертого этажа, тянуло дымом и той самой закопченностью. Из-под дверей квартиры клубился легкий дымок, совсем маленький пацан пытался открыть дверь, плача, что там больной дедушка, и он сгорит. Павлик тоже взялся за ручку, но был остановлен прекрасной и удивительной ладонью Лены. Она его отстранила со словами: