— Для вас подготовлена мансарда, и холл переделают под общую комнату. Остальные помещения останутся для потребностей клуба.
Наверх вела лестница, тоже как мебель, с полированными перилами, опирающимися на балясины.
— Будете жить по двое, — Мама показала мне комнату в мансарде.
Только для меня предназначена половина шкафа с отдельным замком — в ней легко утонул мой худой узелок с вещами, — только для меня настоящая тахта с бежево‑сиреневым покрывалом, мягкое кресло и — под чёрно‑белой репродукцией на стене, которую с течением времени мне удалось идентифицировать как корриду, копию графики Пабло Пикассо — целый столик с регулируемой по высоте крышкой и одной стороной, состоящей из выдвижных ящиков.
— Охренеть!
— Ты повторяешься, — демонстративно зевнула Мама.
— Прошу прощения. У меня вырвалось.
— Понимаю. Спокойной ночи. Кухня, ванная и туалет — в конце коридора.
Я не могла уснуть. Слишком сильным переживанием оказался резкий переход из барака в бунгало, с двухъярусных нар на югославский матрац, из‑под старого шерстяного одеяла под верблюжий плед. Я стала бояться, что всё сейчас кончится, оказавшись недоразумением, случившимся по моей вине, за что мне достанется так, что я и костей своих не соберу.
Утром волшебство продолжалось.
Я пошла мыться как по приказу, хотя вокруг не было ни души. Охренеть! Вот это комфорт! Никто не нависает над головой, не толпится над щербатым чугунным жёлобом, под практически никогда не исправными душевыми головками, есть тёплая вода и мне не надо носить её из котла.
Ванна, как пруд, по края вделана в пол, окно из «расписанного морозом» стекла, выходящее на террасу, одна стена полностью зеркальная, а остальные в кафеле цвета увядшей розы, и на кафельных плитках как живые вышагивают белые цапли среди розовых трав.
В душевой кабине фарфоровые поддоны, подобранные под цвет, а перегородки в цаплях и в цаплях же пластиковые шторки. В туалете то же самое. Унитазы и те розовые. Все краны, душевые головки и остальные приборы непостижимого для меня назначения золотисто сверкают, как начищенная медь или золото.
Кухня до половины отделана плиткой, белой в тёмно‑синие ветряки, корабли и бурные волны, а дальше — морёными деревянными планками. Пол из мелкого тёмно‑синего клинкера. Встроенные стенные шкафы с разными кухонными принадлежностями, однако большинство полок пустые со следами убранной посуды.
В другой части помещения пол — блестящий паркет, стол на крестовинах, а в месте схождения двух стен — мягкий уголок со спинкой, подушки которого обшиты тёмно‑синим кретоном в белые корабли, ветряки и бурные волны.