— Есть кто дома?
Комнату освещал огонь в печи, да несколько толстых свечей, что стояли на столе. Из-за печки появилась молодая женщина:
— Чего надо? — недобро спросила она.
— Мне сказали, ведьма тут проживает… — начал, было, Разумовский, но договорить не успел.
Из-за печки раздался старческий голос:
— Дунька! Веди ко мне господина.
— Проходите. Тута она.
Иван Алексеевич зашёл за печь и увидел старуху, сидящую на разобранной кровати. Рядом с кроватью стоял стул. Видно, на нём прежде сидела Дунька.
— Вот и ты! — проскрипела ведьма. — Дай-ка рассмотрю тебя получше. Вдруг ошиблась да раньше времени обрадовалась.
Она медленно встала и, опираясь о клюку, подошла к Ивану Алексеевичу. Схватила его за руку и стала изучать его ладонь.
«Что она видит в этаком полумраке?» — подумал князь.
— Что надо, то и вижу. — Буркнула старуха, отпуская его руку. — Проходи. — Кивнула она в комнату. — Садись за стол.
Разумовский присел на лавку и осмотрелся.
— Неча по сторонам зыркать. — Ведьма, кряхтя, прошла за ним в комнату и присела напротив. — Всё тебе тут пока неведомо. Значит, вот ты какой, мой последователь. Давно тебя ждала… — она внимательно посмотрела на мужчину. Даже голову склонила на бок.
Затем посмотрела на Дуньку:
— Ступай, девка. Ненадобно тебе при нашем разговоре присутствовать.
Дунька спорить не стала. Лишь спросила, обернувшись в дверях:
— Завтра приходить?
— Нет. Когда понадобишься — позову тебя.
— Зачем ты меня искал? — спросила ведьма, когда они остались одни.
— Говорят, ты можешь человека на расстоянии извести?
— Могу. Только ведь ты не за тем ко мне пришёл, что бы кого-то в мир иной отправить. Так?
— Так.
— Ну, говори, зачем пожаловал?
— Хочу знать, как ты жену мою извела, — сказал князь, не спуская глаз с ведьмы.
— Самим обрядом интересуешься?
— Интересуюсь. — Князь сжал кулаки. Вот перед ним убийца его жены. Она даже не отрицает этого. И что ему теперь делать?
— Сейчас. — Ведьма встала и, опираясь на палку, вновь ушла за печь. Вернулась с тетрадью в руке. — На. — Бросила её на стол. — Тут найдёшь всё, что тебя интересует.
Иван Алексеевич подвинул к себе тетрадь. Открыл первую попавшуюся страницу. Увидев ровный почерк, очень изумился, что старуха деревенская грамоте обучена.
— Раньше-то я в городе жила, — словно прочла его мысли старая женщина, снова усаживаясь напротив князя. — Дочь приказчика Дорофеева я. Семья наша жила не шибко богато, но грамоте мы с сестрой обучены. Учитель у нас был. Да… учитель… Я, когда понесла от него, батюшка гневался шибко. Учителя взашей выгнал, а меня сюда к повитухе привёз. Повитуха здешняя не только детишек принимала, но и избавляла от них. Да… — старуха замолчала, вспоминая те далёкие дни.