У высокого резного забора демон остановился, перехватил покрепче свою трость и три раза отрывисто постучал ей по висевшей на калитке огромной голове, на которой извивались мраморные змеи. Вновь воцарилось напряженное молчание.
– Это ты, Хирам? – Закутанная в черное фигура, словно бы подплыв по воздуху, прильнула к калитке.
– А ты не видишь? – злобно ответил тот, опершись на трость.
– А это еще кто? – Фигура, казалось, начала просачиваться через прутья забора. Под ее капюшоном мелькнули сощуренные желтые глаза. – Дезертиры? Шпионы? Жертвы?..
– Истребители, – перебил говорившего выступивший вперед Уильям.
– Мне следовало догадаться, – процедила фигура. – От вас за несколько километров несет стремлением восстановить справедливость и очистить мир от всевозможных тварей вроде меня.
– Хватит болтать, открывай ворота, – рявкнул Хирам.
Существо недовольно зашипело, но покорно загремело ржавой связкой ключей. Калитка заскрипела. Фигура чуть посторонилась, пропуская группу внутрь.
Ронни, проходя мимо, с любопытством взглянула на висевшую в воздухе мантию и вздрогнула, заметив скользнувший в темноте бледно-зеленый раздвоенный язык.
– И кто это был? – громко спросил Тоби, когда они отошли на достаточно безопасное расстояние.
– Утбурд, – коротко ответил Хирам, не поворачивая головы.
– Но это же дух младенца, – пробормотала Мадлен, однако ее слова так и остались незамеченными.
На входе в Гильдию стояли две невероятно уродливые каменные горгульи с перекошенными мордами. Они медленно повернули головы в сторону идущих и шумно втянули носами воздух. Блеснули остро заточенные когти.
Хирам кивнул каждой, и горгульи, разочарованно вздохнув, приняли прежнее положение.
Холл Гильдии был хорошо освещен, однако тяжелые темно-красные шторы, пол из черного дерева и картины с достаточно мрачным содержанием создавали не самую лучшую атмосферу.
Когда они, миновав несколько коридоров и лестниц, наконец дошли до жилого крыла, первая дверь резко распахнулась, и оттуда с безумным видом выскочил всклокоченный молодой мужчина. Он потерянно взглянул на Истребителей, выругался и вернулся в комнату, наглухо захлопнув за собой дверь. Прежде, чем та окончательно закрылась, Ронни успела заметить согнувшегося над столом человека с невероятно широкой спиной, который старательно вырезал что-то из деревянного бруска.
– Это Саймон Эванс, – бесстрастно сообщил Хирам. – И его сосед Дерек Гудвин. Обычно мы не называем их по имени, но если вдруг случится так, что вам срочно нужно будет обратиться к кому-нибудь из них, то лучше упоминать либо имя, либо фамилию. Хотите знать, почему они здесь? – Студенты сразу же отрицательно замотали головами, но Хирам, проигнорировав их реакцию, продолжил: – Эванс убил свою жену и маленького ребенка, а потом вскрыл себе вены. Гудвин расправился с семьей своего соседа, буквально разорвав их всех голыми руками. Специфика нашего обучения состоит в том, что во время своего нахождения здесь все убийцы, самоубийцы и прочие попавшие сюда личности прекрасно помнят обо всех своих деяниях. Если с вами обходятся весьма снисходительно и постепенно стирают все из вашей памяти – прошу заметить, исключительно для вашего же блага, – то здесь воспоминания прокручиваются в их сознании ежедневно и по нескольку раз. Прошу это учесть и не обращать внимания, если кто-либо внезапно появится перед вами и начнет биться головой о стену. – Хирам улыбнулся, обнажив остро заточенные, посеребренные клыки.