— Даже зверя полюбила? — тяжело дыша, спросил он, поглаживая мой живот.
— Я люблю вас обоих. Со всеми вашими недостатками и достоинствами. И вас, и вашего волка. Быть может, когда наше дитя появится на свет, то вы… Он…Вы оба сделаете меня своей парой? — осторожно спросила я, облизывая сухие губы, обветренные из-за недавнего вынужденного путешествия.
— Он может вас обратить, однако и сам не знает, станете ли вы ему парой. Если волчица, в которую вы обратитесь, ему не подойдёт, волк вас прогонит и не позволит забрать дитя, — пылко, но без злости ответил Святослав, теребя пальцами подол моего платья.
—А что будет с нами, если летняя невеста окажется его парой? — поинтересовалась я, заранее боясь ответа.
Самое страшное нависало над нами чёрными тучами. Ужаснее была не смерть, а возможная разлука с тем, кого я любила, и от чьего взора замирала у меня душа.
— Вы действительно хотите знать? — Взгляд князя буквально молил дать отрицательный ответ, отказаться от истины и продолжить жить в счастливом неведении.
— Хочу. Я хочу быть готовой ко всему! — храбро отозвалась я, садясь рядом со ним.
Наши лбы соприкоснулись, а пальцы рук переплелись в мёртвой хватке, мы стали словно единое целое в тоскливом осознании нашего безрадостного будущего.
— Вы знакомы с леди Астерией, она была моей невестой. Той, которую обратил мой волк. Совсем юная девица каким-то образом умудрилась полюбить меня, едва только увидела, прежде чем зверь успел её обратить. Так уж вышло, что её волчица оказалась истинной парой волка Дария. Волк и волчица так сильно тянутся друг к другу, что человеку невыносимо сложно этому сопротивляться. Пусть даже если и чувства к человеческой ипостаси этого зверя у него совершенно иные.
— Боже! Она так возненавидела меня, потому что я с вами… Ну конечно!
Слова любимого повергли меня в пучину ужаса. Мне вспомнились все колкие взгляды леди и её негодование по поводу проведённой мной с князем ночи.
— Астерия по-своему всё же любит Дария, но характер не позволяет ей смириться с тем, что за её выбор отвечает волчья сущность.
— Бедняжка. Как же ей тяжело, наверное. Волчье сердце рвётся к одному, а человеческое к другому…
— Вы так добросердечны. За это я вас и люблю…— признался Святослав, хватая меня за лицо. — Больше жизни люблю, дорожу вами. И не подвергну такой пытке. Никогда волк вас не обратит. Здесь то, что ему нужно, и вам не стоит принимать моё проклятие.
Его руки опустились мне на живот, словно бы подтверждая всё сказанное.