Жена, конечно, простилась с ним, оставила, как выпитый стаканчик из-под кофе. Это сравнение придумал Ромка, и оно ему нравилось. Отец тоже охладел к сыну: у него был запасной младший, еще никем не надкушенный, и он решил вложиться в него. Только мать изредка писала Ромке печальные сообщения, начинавшиеся в основном с “Зачем? Зачем ты это позволил?”, как будто Ромка сам определил себе такую карьеру. Поначалу он еще отвечал, но вскоре ─ бросил.
О насильнике, Леониде, он ничего больше не слышал. Тогда судебная комиссия определила его в клинику. Ромка страшился суда, но Леонид выглядел скорее грустным, чем воодушевленным. Он не выкрикивал угроз, не делал никаких жестов. После суда Ромка впервые в жизни купил бутылку водки. Сейчас она уже сменила вместе с ним несколько квартир.
Целыми днями просиживал он дома, ел мало, чтобы реже ходить в магазин. Комнаты мельчали и от квартиры к квартире становились все проще и обнаженнее. Бывало, что по утрам Ромка просыпался и, не вставая с дивана, думал: “Опять. Опять очередной день. К чему он? Что я буду делать? Почищу зубы, это да. Умоюсь, не нагибаясь к раковине. Съем ненавистное яйцо вкрутую. Соль кончилась три дня назад. Три дня я не выходил.
Работы нет. Можно просто лежать и смотреть на стену. Стена ─ друг, стена не выебет. А если навалятся все четыре?” На этом месте он подпрыгивал от ужаса и бежал в ванную.
Где-то он нашел, что нужно читать вслух. Вроде бы затруднительно тогда думать о чем-то другом, кроме написанного. Ромка понимал, что читать нужно детское, безобидное и нашел в интернете Астрид Линдгрен. Через полчаса он обнаружил себя, плачущим на полу в центре комнаты. “Шведская семья”, “разорванные на коленках штанишки”, “стать его щенком” и самое кошмарное: “уже совсем стемнело” ─ Карлсон оказался сачком, полным педофилии и прочих мерзостей. Надеясь выдавить этот страшный прыщ, Ромка со злости нашел “Парфюмера” и уж в ту ночь не спал совсем.
Как нарочно, лето выпало хорошее, Ромка чувствовал его с балкона.
Он вспоминал детство. То самое, в котором до лифта было еще жить да жить. Вспоминал летний лагерь на Селигере: школу лидерства. Лидер в их группе был только один. Здоровый парень Коля. Он жонглировал группой, как хотел. Когда все принимались издеваться над Ромкой, Коля раздраженно говорил:
─ Отойдите от него! Вы хотите, чтобы он стал изгоем? Вы знаете, что из изгоев и прочих отбросов потом получаются гении? Не надо растить в нем гения. Давите всех равномерно.
Он вспоминал бассейн в Сокольниках, куда его водила бабушка. Тренер говорил ей не кормить Ромку перед занятиями, но кормление ─ был бабушкин наркотик, и как-то Ромку вывернуло прямо в бассейне. Тренер отправил его в раздевалку. Ромка шел через душевые, где мылась на редкость взрослая и одаренная физически секция.