Не хочу ничего, надоело. Мама была права, мне нечего здесь делать. В конце концов, я не обязана терпеть такого скотского отношения.
Собираю грязную посуду с космической скоростью, и чуть было не разбиваю несколько тарелок. Слишком много эмоций во мне, они не дают собраться и успокоиться.
Впервые в жизни мне хочется напиться, и пусть спиртное – самый худший в мире психолог, но желания мои иррациональны сейчас.
Загрузив посудомойку, я заканчиваю уборку на чистом упрямстве – природная ответственность не даёт возможности бросить дела на полдороги.
Бегу в свой домик. Нужно переодеться, привести себя в порядке и идти искать дежурного Валеру.
Прочь, прочь из этого дома.
Когда до заветной двери остаётся несколько шагов, тёмная длинная тень отделяется от стены и движется прямо на меня.
Я срываюсь. Ору испуганно, выплёскивая из лёгких вместе с воздухом всё плохое, что накопилось внутри. Темнота перед глазами заслоняет собой всё, мозги отключаются. Сильные руки обвивают мои плечи, я брыкаюсь и кричу – даже матерюсь, кажется.
– Ну-ну, что с тобой? – доносится сквозь мой крик, но я не узнаю голоса. – Дюймовочка, тебя кто-то обидел?
Только сейчас понимаю, что это Марк. И меня отпускает.
День выдался ужасным. Проблемы на работе, и мой отпуск, кажется, подошёл к концу досрочно. Нервы ни к чёрту, настроение ниже плинтуса.
Честное слово, я не ответил на звонок Марты специально. Потому что сорваться боялся, наговорить лишнего. Такое бывает, если кто-то решил, что мои мозги можно вынуть чайной ложкой и перекрутить через мясорубку. А ещё сделать вид, что я это заслужил.
Нет уж, Марта страдать не должна, мне проще потом объясниться, чем вину заглаживать и извиняться за свою грубость.
Я вернулся в родительский дом, готовый рвать и метать и…
… пошёл прямиком к домику Марты. До такой степени никого видеть не хотелось, что я пару часов стоял, курил, опираясь спиной на камень, смотрел в тёмное небо. Думал.
Моё образование – блестящее, чего уж скрывать и скромничать; работа в фирме отца – в семейной фирме. Моё упорство и стремление взобраться повыше, все мои попытки – это чушь.
Только сейчас это понял. Всё так запуталось, честное слово. Сегодня сидел над документами, ломал глаза о цифры, ругался то с одним, то с другим, выискивал косяки в работе отдела закупок – и нашёл! А потом в один момент, стоя в кабинке туалета, понял, что всё это – чушь собачья.
Но самый главный парадокс моей жизни состоял в том, что я любил то, чем занимался. Любил и ненавидел одновременно. Глупости, но от них на душе кошки скребут. Который час уже скребут.