А физиономия у Пашки опять ухмылялась, и в руках трещали карты.
— Верни деньги, — угрюмо попросил Грицко. — Нечестно ты их выиграл.
— Ах, Гриша, Гриша, где ты сейчас найдешь честность? Ты говоришь, Кедрин справедливый, честный, а ведь и он порой не прочь передернуть. Вот увел у Гурьева раскрасавицу-женушку, разве это честно? Или еще: через два дня нам жрать нечего будет, а он молчит… Это честно? Жалко мне тебя, хороший ты парень… В городе я еще подумал бы и, может, вернул бы твои гульдены, но здесь, Гриша, не могу, и не проси… Они нам еще пригодятся.
— Зачем?
— Ох-хо-хо, деньги всегда нужны, Гриша… Ну, ладно, давай подведем итог: ты мне должен тысячу монет, так?
— Ну… так…
— Да ты не печалься, Гриша! — Павло перегнулся через стол и хлопнул Грицко по плечу. — Радуйся, что с Пашей встретился. Вот вернемся в город — тогда заживем. В городе денег много, только нужно уметь их взять… Ну, ладно, пошел вон, устал я нынче…
Вздрогнул Грицко всем могучим телом, уставился на Пашку.
— Да ты это что? — спросил, задыхаясь.
— Тихо, Гриша. Не забывайся. Я тоже умею сердиться… А про то, что я сказал, не забудь. Намекни ребятам как-нибудь, скажи: с голодухи скоро пухнуть начнем…
7
Странное, двойственное чувство вызывал у Алексея Грицко Никуленко. С большим маловыразительным лицом, с выпуклыми неподвижными глазами под сросшимися в одну линию бровями, с покатыми могучими плечами, неуклюжий и медлительный, Грицко работал, на первый взгляд, не хуже других. И только присмотревшись, можно было заметить, что работает он как-то заученно, механически.
И еще одно удивляло и настораживало в нем Алексея: молчаливое сопротивление всему, что предлагал сделать мастер. В то время как Альмухаметов и Климов, да и другие рабочие горячо взялись за внедрение нового метода бурения, Никуленко мялся, о чем-то раздумывал (да и думал ли?). Он с детской непосредственностью задавал наивные вопросы и требовал на них исчерпывающие ответы. Подавляя раздражение, Алексей объяснял долго и подробно. Выслушав, Никуленко минуту-две молчал, а потом вдруг огорашивал следующим вопросом:
— А зачем это, а?
— Но я только что говорил об этом! — глядя недоверчиво в неподвижное лицо Никуленко, отвечал Алексей и, скрепя сердце, начинал объяснять всех с начала. Подбирая слова, он растолковывал Грицко, что новый метод бурения гораздо эффективнее, что он несет в производство множество выгод — таких-то и таких-то, что так бурят уже Климов и Альмухаметов. Никуленко качал головой:
— Ибрагим? Климов?
— Да, Альмухаметов и Климов, — терпеливо подтверждал Алексей и спрашивал: — Ну теперь-то дошло?