И он скрестил руки.
– Пойдемте, ребята! – вскричали пампелунцы и побежали за ведрами.
Аллиага не бежал, а летел. Он остановился тогда только, когда ужасное зрелище представилось его глазам во всем своем блеске.
Молодая настоятельница, увидав, что народ и даже зачинщики буйства, Бальсейро и его товарищи, отошли от ворот, поспешила назад в свою келью, к Аихе.
– Мы спасены! – сказала Кармен. – Они не посмеют ворваться в ограду и оскорбить святыню монастыря, успокойся, сестрица, опасность миновала!
Но скоро багровый свет пожара ударил в окна кельи и открыл истину. Испуганные монахини прибежали умолять настоятельницу, чтобы она не медлила и скорее спасалась сама.
– Бегите! – говорили они. – Теперь еще есть время! Народ пропускает всех принадлежащих к монастырю.
– Так пойдем, сестра, – сказала Кармен Аихе.
– Нет, нет! – кричали монахини, умоляя герцогиню. – Не выходите так! Они не пустят вас! Они бросают в огонь всех ваших женщин!
– В таком случае идите одни. Я остаюсь. У меня есть средство уйти от убийц.
– Каким образом?
– Я подожду, пока эти стены обрушатся на меня.
– И я тоже! – прибавила Кармен.
Ни просьбы Аихи, ни слезы монахинь не могли поколебать решимости молодой настоятельницы.
Пламя свистело, горящие головни и искры с треском сыпались со всех сторон. Толпа зрителей стояла молча, неподвижно, чтобы не потерять из виду ни одного обстоятельства страшного зрелища; каждый уже наперед рассчитывал мгновение, когда келья настоятельницы исчезнет в пламени.
В эту минуту с двух разных сторон два человека, одинаково нежданные и не зная друг о друге, бросились в самый пыл пожара. Судя по шляпе с пером и галуном, одного должно было принять за офицера и знатного барона. Другой же был монах.
Офицер нес лестницу, которую достал в соседнем доме. Монах пробирался прямо по дымящимся развалинам, чтобы спасти погибающих девушек или сгореть вместе с ними. Оба, впрочем, шли с одинаковой отважностью прямо в огонь. Оба устремляли глаза на одну цель и, казалось, не думали о собственной своей опасности.
Офицер, подойдя к стене, уже близкой к падению, тщетно старался прислонить лестницу – горящие балки и обломки соседних стен совсем завалили помост и разрушили крыльцо. С другой стороны, несколько поперечных балок еще связывали одну стену кельи с соседней церковной стеной. Монах взобрался на эту стену и, не задумавшись, в минуту пошел по опасному тлеющему мосту через огонь, который пылал у него под ногами. Монах шел по нему спокойно, как по церковному помосту.
Голова его была обнажена. Горящие кругом стропила ежеминутно грозили раздавить его. Он об этом не заботился. Ноги и руки его были уже обожжены, но он этого не чувствовал. И вскоре он был уже в двух шагах от девушек, которые стояли на коленях и молились.