– Ты меня ждала, сестра моя, ты меня звала, – сказал он, – я здесь!
И, не ожидая ответа, он поднял Аиху на руки и унес.
В это же самое время Кармен вскрикнула:
– Фернандо! Фернандо! – и бросилась к офицеру, который подошел с другой стороны.
Он взобрался в келью по подставной лестнице и принял в объятия трепещущую от страха и радости кузину, потом спустился тем же путем, осторожно прикрывая плащом свою ношу от огня и дыма.
Аллиага также пошел назад по горящему мосту. На этот раз он трепетал, потому что на руках у него была Аиха, а под ногами страшная огненная бездна. При всем том он был невыразимо счастлив: он прижимал к своей груди любимую сестру и был уверен, что умрет вместе с ней, если не успеет спасти ее.
Бог, по-видимому, хранил их, потому что едва они прошли несколько шагов по двору, последнее здание рухнуло, и огромный столб огня и дыма взвился на воздух.
На месте Благовещенского монастыря осталась груда тлеющих развалин.
При виде страшной опасности, от которой Аиха так чудесно избавилась, вспомнив свою отважность, Аллиага зашатался и сел отдохнуть, прошептав:
– Слава Богу! Теперь я готов умереть!
Но вдруг ему обняли голову, и он упал без чувств.
За несколько минут до этого Великий инквизитор Рибейра также прибыл на пожар. Заметив Аллиагу, он сухо сказал окружившим его инквизиционным служителям:
– Помогите нашему брату, а эту женщину, – продолжал он, указывая на герцогиню Сантарем, – отведите в палаты инквизиции. Сегодня мы ничего не можем решить. Завтра помолимся Богу, чтобы он вразумил нас, что нам с ней делать.
В это время пришли люди, которые ходили в город, на берег Арги, за водой. Монастырь уже был превращен в груду пепла. Толпе не на что было смотреть, и все разошлись, восклицая: «Да здравствует Рибейра, Великий инквизитор!»
Глава IV. Приговор инквизиции. – Отчаяние короля
На другой день столица Наварры была в отчаянии от постигшего ее бедствия. Всем было жаль сгоревшего монастыря.
Разнесся слух, что графиня д’Альтамира погибла в пожаре. Она через Латора узнала, что Бальсейро взят под стражу по приказанию Аллиаги и, опасаясь признания бандита и мщения королевского духовника, решилась скрыться до времени, пока минует опасность.
Аиха была заключена в темницу инквизиции. Король, так же как и Аллиага, надеялся, что этот арест определен только для формы и не продолжится более одного дня, но оба очень удивились, когда узнали, что Великий инквизитор не побоялся предать Иесида и Аиху суду. Одного за возмущение в Альбарасине, другую – за поджог Благовещенского монастыря.