Лодка в протоке (Черноголовина) - страница 55
— Некогда мне,— ответил Мирошник.— Табак себе оставь. Я домой еду.
— Спасибо! — обрадовался дедушка.— Сейчас я пересыплю.
— Да не надо... Потом как-нибудь... Отчаливай, я разворачиваться буду.
Но дедушка Пасхар уже перешагнул в моторку, присел на рундук, чтоб было удобней, и стал пересыпать табак из Мирошникова кисета в свой кожаный мешочек. И тут он не то услышал, не то чутьём старого охотника почуял под собой, в рундуке, живое дыхание...
— Рундук пустой? — спросил он.
Мирошник вдруг взорвался:
— Какое твоё дело? Вылезай живей из моей лодки, а то в воду швырну!
— Ты старый человек,— с достоинством сказал дедушка.— Я тоже старый. Зачем ругаешься? Табак жалко? Возьми обратно...
И он стал пересыпать табак обратно в кисет Ми-рошника.
— Что ты! Что ты! —изменил тон Мирошник.— Извини, перетомился я, пока лодку искал.
— Половину табака возьму,— твёрдо сказал дедушка.— Больше не возьму.
— Ладно, бери половину,—через силу улыбнулся Мирошник.
И тут, в утренней тишине, явственно послышался стон...
— Кто это? — вскочил с рундука дедушка Пас-хар и, не дав Мирошнику опомниться, поднял крышку.
Серые щёки Мирошника дрожали, как студень, улыбка превратилась в оскал, глаза остекленели...
Таким и увидел его Аким, который спустился к берегу посмотреть, что за гость явился к ним так рано.
А дедушка Пасхар уже держал на руках Ромку, который был без сознания.
— Не знаю, сном-духом не ведаю,—бормотал Мирошник, затравленно переводя глаза то на дедушку, то на Акима.
Аким расстелил на траве свой пиджак, дедушка
Пасхар положил Ромку, с трудом распрямил ему ноги. На свежем воздухе Ромка пришёл в сознание, открыл глаза. Из багрово-красного тумана выплыло оскаленное лицо Мирошника. Ромка вскрикнул и опять провалился в чёрную яму.
— Не знаю, не знаю,— безнадёжно твердил Мирошник.— Я на звероферме был. Кто его закрыл?.. Пришёл — соседка говорит, мальчонка пропал...
— Там разберёмся,— сказал Аким. Он укутал Ромку в пиджак и сел в лодку, на которой приехал Мирошник.— Заводите мотор. Быстрее, быстрее!
Когда моторка вырвалась из Коричневой протоки на простор Тура, Аким и Мирошник увидели, что навстречу идёт почтовый катер и лодки—много лодок...
ДО СВИДАНЬЯ, РОМКА!
— Женька! Ты пойдёшь к Ромке в больницу? — кричала Надейка у дома Смородиных, размахивая сумкой-авоськой.
— Сейчас, только сестрёнку обую — она спала, погоди немного! — крикнул Женька, высунувшись из окна.
В авоське у Надейки была баночка голубичного варенья и рассказы Гайдара.
«Не мог раньше со своей сестрёнкой управиться,— досадовала она на Женьку.— Тётя Люба сказала: к пяти часам приходить, не раньше и не позже».