Конечно, по возвращении Чуролют понял, что такое тут произошло. На кристалл, утащенный из шкафчика в его собственном кабинете, а теперь заряженный до предела, магистр воззрился с печалью и неодобрением.
Выслушав от очевидцев подробные показания, Тугохвал долго вздыхал. Затем навестил учительницу, в слабости лежащую в своей комнате в постели — по-отечески сделал ей мягкий выговор за безрассудство. Дежурившему возле ее постели Вихрю в шутку пригрозил женитьбой на «соблазненной» деве, отчего та зарделась и мигом вышла из полуобморочного настроения. Разумеется, Алояс знал, что ему, как ответственному за случившееся, еще предстоит разговор с магистром наедине, Тугохвал лишь дал необходимую отсрочку, чтобы перевести дух и придумать оправдательную речь.
После Чуролют отправился на поиски самой героини дня.
Варвара нашлась на балконе с видом на сад, закутанная в огромную теплую шаль, в обществе экономки, которая отпаивала ее горячим сладким чаем. Обе умилялись на белого кролика, трескавшего вафли из блюдца, поставленного на стол специально для него. Финик аккуратно брал вафельную трубочку за кончик, утаскивал из общей тарелки себе на блюдце, разламывал на кусочки, но не спешил есть — ловил умными глазами взгляд экономки и выразительно тыкал мордочкой в соусник, прося полить вафли сливками, а то у него лапки.
И только Финика не смутило появление магистра. Белко-песец продолжил хрустеть. Экономка, взглянув на мрачное лицо Чуролюта, поднялась с места и, пробормотав извинения, удалилась. Варвара, ожидая выговора и выматывающей нравоучительной лекции, нахохлилась под шалью.
Однако было видно, что и самому магистру нелегко начать разговор. Тугохвал долго и запутанно рассуждал о сортах чая, не замечая, что чайник на столе уже остыл, а песец, перестав стесняться, засунул голову в соусник.
— Вы с упорством и самоотверженностью стараетесь достичь поставленной цели, что не может не восхищать, — наконец-то изрек Чуролют, не глядя ей в глаза. — Варвара, вы хорошая девушка. Я рад, что судьба позволила мне познакомиться с вами, узнать вас, на короткое, но насыщенное время стать вашим наставником.
— Ах, господин магистр, говорите прямо: вы выгоняете меня из школы?
— Нет! Нет, что вы. Я не посмел бы вас так обидеть… Меня волнует другое. Глядя на вас, видя каждый день ваши старания, узнав, кто вы и откуда пришли, я всё чаще задаюсь вопросом: зачем вам это? Нужно ли вам это? Не совершил ли я великий грех, уговорив вас учиться чародейству? Вы всё больше проникаетесь интересом к нашему миру, всё больше привязываетесь душой, хотя должны всецело принадлежать своему родному дому. Я сбил вас с толку, а ведь первая ваша мысль была верной — утолить поверхностное любопытство и возвратиться назад, не дожидаясь рокового дня свадьбы, забыть о нас, как о случайном сне.