Перестав быть неудачницей, Ольга вдруг ощутила в себе мощный подъем сил и невероятное спокойствие, свойственное только танкам среди пехоты.
В следующие десять минут она привела прическу и лицо Максима в порядок, причесав его и оттерев кровь с царапин влажными салфетками.
Шишку на лбу удалось замаскировать волосами, зачесав их слегка набок.
— Вот, и ничего и не видно, — торжествуя, заметила она, демонстрируя Максиму плоды своих усилий в зеркало. — Теперь кофе. Нужен кофе и новая одежда. Закажите в любом бутике, вам привезут отличный костюм и сорочку, пришлют с курьером.
— Ты гений, — прошептал Максим Дмитриевич, расплываясь в улыбке. — Фух, даже трясти перестало… Умница моя! Что б я делал без тебя. Иди, попроси у Никиты кофе, пусть принесет.
— Это все волнение, — небрежно ответила Ольга.
Она сходила к шеф-повару и уверенным тоном заказала ему кофе для Максима. И тот послушно ее просьбу выполнил и даже вызвался сам принести напиток, когда тот будет готов.
Когда Ольга вернулась в кабинет к Максиму, тот уже почти пришел в себя. От зашуганности не осталось и следа, он что-то обсуждал по телефону, прижав трубку к уху плечом и пытаясь одновременно стащить рваные штаны.
— Я помогу! — страшным шепотом произнесла Ольга, и Максим лишь кивнул головой. За разговором он не сообразил, кому, что и где доверяет.
А зря.
Крутнувшсь на кресле, он, продолжая монотонно бормотать и слушать что-то по телефону, приподнялся в кресле, и Непруха с профессионализмом опытной няни, чемпиона по смене подгузников, стащила с шефа брюки, оставив его в одних трусах.
А дальше произошла заминка. Разодранные штаны в районе колен перекрутились, и Олечке пришлось опуститься на пол, чтобы раскрутить ткань и стащить ее ниже.
— Еще немного, — простонал Максим, в нежное подколенное пространство которого безжалостно впивались жесткие швы. — Да, так… туда, туда…
Непруха, сопя, нервно дергала неподдающуюся вещь, елозя на коленях по полу.
И в этот неподходящий, даже слегка интимный момент на пороге без стука появился шеф-повар с чашкой дымящегося кофе в руках и с самой благостной улыбкой на лице.
Ольгу от его взгляда скрывал стол, и шеф-повар мог видеть только ее коленопреклоненные ноги, беспокойно дрыгающиеся, видимо, в порыве страсти.
Елозящий в кресле Максим Дмитриевич, томно постанывающий и время от времени весьма красноречиво приподнимающий туловище, довершал эту картину маслом.
Нервный тик ударил в левое веко повара, заставив глаз дергаться, и потянул за собой всю щеку, верхнюю губу свидетеля служебного романа.